Двадцать лет назад мы с мужем и маленьким сыном снимали частный дом. Дом стоял в центре города, был большой, светлый и просторный. В нем даже была проведена вода. И была банька. А перед этим мы снимали домик маленький, на городском отшибе и без бани. Мылись в тазике, но об этом я расскажу в другой раз. Заехали мы в него в августе, а вот покинуть этот ледяной дворец пришлось в январе. Но начну по порядку. Когда мы заехали в этот дом, на улице стояла сухая и теплая погода. Мы с энтузиазмом наводили порядок и обустраивали семейное гнездышко. Хозяин этого дома был конченым алкоголиком да и сволочью похоже порядочной тоже. Во дворе жила старая собака дворянской крови, страшно худая и добрая. Она была потрясающе умна, и, когда хозяин нас познакомил, она покорно и безропотно приняла нас и ни разу не гавкнула на звук наших шагов за калиткой. О собаке я расскажу в другой раз. Вьюга – так звали собаку - заслуживает отдельного внимания. А ещё во дворе жил хозяйский кот Макс, мелкий и весь черный и от грязи, и по окрасу. Страшно худой и пугливый. А у нас был свой кот, сибирской породы, пушистый, холеный, эдакий девятикилограммовый барин. Наш Пушок пережил с нами все наши многочисленные переезды, а летом вместе с нами жил на даче. Кот был умный, спокойный, не привередливый. Ел то же, что и мы, но любил и сырую картошку, и свежие огурчики. Ну и куда ж без рыбы, когда муж рыбак. Когда мы переехали в этот дом, у нас умер кавказец (это породистая сторожевая собака) от укуса клеща. И я переживала, как же наш кот будет реагировать на хозяйскую собаку? И переживала не столько из за кота, сколько из-за собаки. Уж очень гордый и задиристый был наш Пушок. Нашему кавказцу доставалось от кота в день по несколько раз. Когда я дрессировала кавказца, Пушок ревностно выполнял все команды, вплоть до апорта, чем вводил в ступор мою собаку. Приходилось кота запирать в доме и слушать его истошные вопли из кухонного окна, из которого он наблюдал за нашими тренировками. А когда я наливала собаке еду (это полведра утром и полведра вечером), наш сытый кот подходил к чашке и пытался все вылакать, но через пару минут падал и цеплялся лапами за тазик. Так ревновал собаку к нам. Вот потому я переживала за хозяйского бобика.
Наш кот быстро освоился, на собаку глядел презрительно и проходил мимо привязанной Вьюги очень близко, словно дразня и вызывая ее на бой. Но умная собака никак не реагировала. А вот с Максом дело обстояло гораздо сложнее. Он был пугливый и вечно голодный. Это был настоящий воришка, и как только мы уезжали на работу, Макс пробирался в сени и лапами открывал дверь хаты. Лазил по столам, переворачивал кастрюли и съедал еду нашего кота. Нам приходилось подпирать дверь днем, а на ночь закрываться на крючок изнутри. Наш кот быстро просек вора, и между ними разгорелась война. Весовая категория была не в пользу Макса, и мне пришлось вмешаться. Я по-человечески поговорила с Пушком и с сыном, чтоб они не гоняли кота. А сама принялась его откармливать. После того как наедался мой кот, я наливала полную миску для Макса и говорила Пушку, чтоб не жадничал. Пока недотрога Макс жадно и боязливо лакал еду, наш Пушок сидел рядом и, стукая нервно хвостом по полу, наблюдал за Максом. Когда тарелка была насухо вылакана, я снова ее наполняла и давала возможность Максу наесться всласть. Я наивно думала, что смогу переломить пагубную привычку кота к воровству. Но поговорка сколько волка не корми, а он все равно в лес смотрит оказалась сильнее. Макс перестал бояться и уже смелее входил в дом и ел до пуза. Но в руки не давался. Через пару недель Макс поправился и его гладкая черная шерстка стала лосниться и блестеть на солнце. Но привычка есть хлеб впрок брала вверх. Если я забывала убрать в стол хлеб и оставляла его в пакете на столе, то утром обнаруживала прогрызенный пакет и слопанные полбулки хлеба. Хозяин кормил кота и собаку по-братски – булка хлеба на двоих. Да и то не каждый день. Коту проще, а вот собака на привязи и попить-то не каждый день могла. А зимой снег выручал. Вот так и жили до нас кошка с собакой.
Наступила зима. И мы обнаружили неприятный факт – дом был холодный и даже трубы в доме промерзали. Мне приходилось топить по четыре раза в сутки. Да, именно в сутки. Я вставала и топила печь ночью, чтоб мы не замерзли. А днем, пока печка нагревалась, мы все дружно с лопатами грелись на улице. Вот в таком «ледяном дворце» мы все боролись за выживание. Вставая ночью для очередной растопки печки, я увидела такую картину: Макс лежал на печи, раскинув лапки в стороны, и прижимался всем телом к остывающей поверхности. Холка кота подергивалась от холода. Но даже когда я стала выгребать золу, кот не пошевелился. Своего кота я увидела горделиво расплывшегося в… духовке, где нагретые кирпичи отдавали последнее тепло победителю уютного места. Вот так до нашего отъезда коты и спали, кто на печке, а Пушок в духовке. Когда мы уезжали, я попыталась оторвать от пола мешок муки в 50 килограмм. Стряпала я много и каждый день. Мешок стоял за печкой и примерз к полу насмерть. Муж мешок оторвал, но без дна. Муку пришлось пересыпать по ведрам, а вот остатки мешка оставили горе хозяину. Напуганный шумным переездом и незнакомыми людьми, Макс попытался спрятаться и сиганул в подпол. В полу за печкой было прорезано небольшое отверстие для него, но поправившийся на халявных харчах кот безнадежно застрял. Я услышала дикий ор и пошла на звук. Рядом с дыркой сидел мой кот и удовлетворенно смотрел на торчащие из дырки ноги, хвост и толстое брюхо Макса. Тот продолжал истошно мяукать. Я взяла его за задние лапы и выдернула с усилием из западни. Кот виновато на меня посмотрел и начал вылизываться. Пушок, потеряв интерес к Максу, пошел по своим делам. А мы продолжали выносить вещи. Вот и ещё один приключенческий этап нашей жизни был завершен и открыт новый, неведомый и влекущий своими приключениями.