День девятый.+20 км
Шатил решил, что наша команда называется «Сбродная Ортопедов» Почти все в альпинистской обуви. У меня – кофлачи, у ребят – Асоло. Они превосходно ведут себя на склонах, но из- за негнущейся подошвы далеко не идеальны при ходьбе по равнине. Ноги сбиты почти у всех. Всё–таки уже под полторы сотни вёрст совсем не по парковому тротуару намахнули! Поэтому первые метров тридцать после старта или перекура идем, осторожно, корча рожи от боли в косточках и мозолях. Со стороны посмотреть – точно сброд инвалидов, выгнанный на время уборки из ортопедической палаты.
Мы, чтоб не вилять, поднялись из поймы реки и идём по тундре. Наст наверху очень плотный, но тут его глубина, от силы сантиметров десять. Очень часто кустики и камешки оголены.
С гор прямо у нас на глазах сползает непогода. Удивительно это видеть. В виде облаков, как в голливудском фильме жанра «средневековый фентези», словно чары злого колдуна, на нас медленно, но неотвратимо движутся с Князь – горы ползучие тучи урагана… Фигня, прорвёмся! Нам сегодня, край, надо подобраться к этой горке. У нас – график!
Не прорвались. Пайер от души посмеялся над нашим графиком. Он, для начала решил проверить нас «на вшивость»…
Ветер все плотнее, горы из – за пурги исчезают из вида. Мы не прошли и двух часов, как оказались в снежной мгле. Очки из-за маски запотевают, приходится их снять. Сметенные и поднятые пургой обледенелые снежинки всё больнее впиваются в лицо, забивают дыхание. Видимость резко ухудшается.
По команде снимаем лыжи, и привязываемся верёвкой. Идем, упираясь лыжными палками, на расстоянии пяти метров друг от друга. Чувствуешь свою ничтожность в руках матушки природы.
Видимость – метров пятнадцать, третьего перед собой различаю с трудом. А ведь сверху, сквозь пургу – небо синее и солнышко проглядывает!
Вскоре пропали и они. Минут через десять ходьбы теряется ощущение пространства и времени. Вот тут и понимаешь, что значит ходить в одной связке. Осознаёшь принадлежность к группе, товарищам по испытанию. Нет ощущения безысходности. И хотя на веревке идти очень неудобно, - постоянно друг другу мешаешь идти, дергаешь кого-то или кто-то дёргает тебя,- в связке – как в строю, – ты часть чего-то большого.
Всё, дальше идти бессмысленно. Народ собрался в кучу, советуются.
Вспомнив, зачем я здесь, пользуясь моментом, достаю аппарат, снимаю. Пентакс полностью залеплен снегом. Откапываю управляющие кнопки, ползунок – на “on”, выковыриваю ногтём торосы со стекла видоискателя… Работает, ведь, зараза, дитя буржуйское! Батареи, правда, от мороза на исходе, но это мелочь. Всё, теперь пальчики в рукавичке погреть! Хорошо, что мороз не сильный, градусов двенадцать – пятнадцать где-то. А то бы пообмораживались все! Как, интересно, люди по Антарктиде ходят?! Вру. Мне сейчас вообще ничего не интересно. Только бы поскорее от ветра спрятаться! После консилиума двигаемся назад и вниз к реке. Если бы не палки, мы бы постоянно падали от ветра. Очень хорошо, что есть навигатор. И даже не из-за того, что с ним полностью решена проблема ориентирования, а потому, что всегда знаешь, что ты еще не пропал, не сгинул в этой глухомани! А так, самое время впасть если не в панику, то в ступор. Куда идем, зачем? Давайте здесь закапываться!
Опыт – великое дело. Мы встали там, где было лучше всего. Возле самого русла реки, в глубочайшем сугробе, близ скопления ивняка.
Начали строить лагерь, и жизнь сразу приобрела смысл. Незаметно ветер начал ослабевать. Мы выкопали яму для палаток и обложили её стеной из огромных кирпичей. Получилась общая высота более трех метров! Ещё в начале строительства я обратил внимание, что самая большая стена как раз с подветренной стороны и её может завалить порывом ветра. Надо ей придать угол. Меня не послушали, мотивировав тем, что кирпичи тяжёлые. Переделывать никому не хотелось. Вот крепость и готова. Рядом яма для костра.
Осталось палатки поставить, на ужин наколоть речной лёд и дрова наломать. А пока обеденный перекус. Юра режет на хобе сыр и колбасу.
Идиллия! Неужели каких то полтора часа назад казалось все безнадежным?! Ветер немного ослаб. Он уже не сплошной, а порывами. В крепости мы перекусываем, живо обсуждая сегодняшнюю передрягу, смеёмся. У меня в руках кружка с горячим витаминным напитком из термоса и сыр с колбасой. Каждой клеточкой своего тела, каждым нейроном мозга я сосредоточен на них. Да и не только я. Все мы там…
В этот момент мощный порыв ветра заваливает ту самую стену и Шатил, накрывая грудью бачки с ценным кипятком, исчезает под ней! Какой - то громадный кирпич, не долетая до меня, бьёт по руке моего соседа и выбивает у него из рук кружку, колбасу и сыр!
Естественно, первый порыв – помочь Сане. Только нужно определить, не начнет ли валиться ещё и боковая стена. И тут, картина, достойная Стивена Спилберга или кого-то там ещё. Большой Шат, как Терминатор, с могучим рёвом встает, спиной возвращая часть тяжелой стены на место. Просто птица Феникс, восставшая из пепла!
«Живой!» - пронеслась радостная мысль в голове, а руки уже судорожно засовывали в рот бесценные сыр и колбасу, пока они ещё целы. Видимо это было не только у меня, потому что Шатилов заорал благим (и не только) матом: «Х… ли жрете?! Кирпичи убирайте!!!» Мы все кинулись на вызволение завхоза, так же оставшегося без обеда, и восстановление стены. Хорошо, что под ней не было палатки, в которой кто–либо лежал! С разрушенной стеной и ворвавшимся ветром ощущение уюта и защищённости сразу пропало, как у юного хряка Ниф – Нифа из сказки про трёх поросят. Восстановили стену быстро. Теперь выгнули её дугой, а после, закидали всю наружную сторону снегом, чтоб ветер по косой огибал. Тамбур витым лабиринтом сработали. Нормально получилось. Только ветер все равно через верх закручивается, гуляя бурунами по нашему убежищу, и забираясь снежной пылью под воротники и в глаза. Ладно, зато не лобовой.
Время 13-00. Сегодня уже никуда не пойдём. Пока на вечер наламываем дрова, накалываем лёд. Лёд лучше чем снег, потому что плотный, и когда тает, сразу наполняет кастрюлю, в то время когда снег нужно постоянно трамбовать и досыпать, тратя время и бесценный газ или дрова. Буря заметно стихла, показались горы.
Я взял аппарат и пошёл караулить остатки бури. Занятно наблюдать, как со склона сползает облачко и, приближаясь по тундре, прячет в пурге редкие кусты и окатывает тебя порывом ветра, наполненного снежной пылью так, что аж перехватывает дыхание.
Из палатки вышел Игорь. Сначала мы поснимали друг друга, затем разговорились про У-ШУ.
Мне эта тема тоже близка. Он показал мне пару перехватов при вращении шеста, я попробовал. Затем, немного заведясь этими занятиями, сделал коротенький разминочный комплекс с упором на гибкость и растяжку. После монотонных однообразных телодвижений накапливалась особая усталость. В том числе и в мозгах. После разминки сразу тело заиграло. Появилась бодрость.
Игорь.
Фамилия у него – Гелевера. Разумеется, для нас он Гулливер. Рост, наверное, под фамилию подобран.
Игорь – самый старший из нас. Только не в душе. Там он очень юн. Мировосприятие - как у ребенка. В городе Сургуте он председатель федерации У-ШУ. Начал заниматься аж в тридцать шесть лет. Детский тренер. Думаю, детям с ним очень легко. В этом году – первые успехи. Шестилетняя девочка заняла первое место по России по выполнению тао – комплекса формальных упражнений. По профессии Игорь связист. Гулливер ходил на пик Ленина. Это круто. Даже, правильней сказать, это показатель высокого профессионализма. Его рассказы об этом восхождении заставляют напрячься. Если на равнине, его подготовка не бросается в глаза то по склонам он не ходит, а носится. Как белка-сеноставка. Игорь - наша техпомощь. Он отвечает за ремкомплект. Эта сумка весит 5 кило. И в ней есть все. Можно сказать, что она собрана просто образцово.
***
Еще, сегодня надо починить внутренний мягкий ботинок, от дерматиновой подошвы осталась едва пятая часть. Я, сидя в полумраке палатки, суровой толстой ниткой сплетаю решётчатый каркас подошвы, поверх которой ляжет войлочная стелька. Мои соседи по палатке склоняют Серёжу Романенко, который меня как следует не экипировал, и советуют, что я должен сделать с Ромой, суля ему всяческие кары, начиная от сования этого ботинка в область носа. Я молча ковыряю ветхий дерматин толстой иглой, зная, что как минимум, под нос Серёге я подсуну… бутылку хорошего коньяка, за то, что он меня запихал в эту группу, и выложил для моего снаряжения всё, что мог. Спасибо тебе, Сергей Викторович! *
* Когда через две недели, на сборах, я торжественно вручил ему коньяк с объяснением, за что, Рома рассмеялся.
- Если за обмороженный нос ты мне ставишь коньяк, то что бы ты мне подарил, если бы … член отморозил!?
Все расхохотались.
- Его бы и подарил… засушенный! – ответил я, сквозь смех.
Тело и Дух.
Где–то еще в первые дни похода, я, ошарашенный всем происходящим, был в замешательстве. Мороз, постоянный ветер, дикие места, отрезанность от мира, форсированный темп, с которым почти не справляюсь. Сбитые ноги, обмороженные, практически выведенные из строя пальцы, куча лишнего хлама, не прошедшая болезнь… Кроме опасений за своё здоровье, я переживал, что являюсь обузой группе. И хотя, я старался ничем свою растерянность не выдавать, видимо, она была заметна.
Меня в этот трудный момент успокоил Елисей. Навсегда запомню смысл его слов: Он сказал: « Не переживай. Это всего лишь Тело. Дней через пять Тело уйдёт, останется Дух. Тогда станет гораздо легче». Так и вышло. На пятый день пришло чувство того, что как бы ни было Тело ценно, оно всего лишь плоть, вместилище Духа, Души. Пусть оно требует заботы и ухода, Тело – это транспорт, инструмент для достижения цели, помыслов и чаяний. Сдавлены ноги, обморожены руки – ничего. Раз можно двигаться дальше, значит надо это делать. Если у машины помят бампер и треснуло лобовое стекло, она ведь способна двигаться!? И я способен! Конечно, в идеале, Душа и Плоть должны находится в гармонии друг с другом. Все же часто, особенно в критической ситуации, Тело и Дух находятся в споре за главенство. И Тело иногда одерживает верх. Это нормально. Но человек, испытавший хотя бы однажды торжество Духа, уже знает, что Дух его, а это и есть сам человек, в нужный момент может мобилизоваться и взять Тело за узды. А не это ли самая главная победа? Испытывать торжество Духа – настоящее счастье. Раздвигаются рамки возможного, ты понимаешь, что способен на много большее, чем предполагал! Наверное, это одна из главных причин, почему мы здесь.