Это не обычная такая любовь к коврам, как в типичной советской семье. Бабушка с дедушкой долго жили в Казахстане, и, когда переезжали в Петербург, взяли с собой несколько купленных там ковров, хотя везти их было сложно. Это были настоящие, ценные ковры, со странными, ассиметричными узорами, которые, как говорил дедушка, на самом деле что-то значат. К сожалению, этот коврокод никто не знал, поэтому что именно они сообщают — непонятно.
Квартира моих прародителей велика, и ковры есть в каждой комнате, кроме кухни. Так уж вышло, так уж был сложен менталитет советского человека, что вещи очень не любили выбрасывать. Некоторые, конечно, традиционно отвезли на дачу, но и та не резиновая. К тому же, дедушка долго работал во Вьетнаме, изучая местную флору, и там ему тоже дарили ковры, помимо всего прочего. У нас до сих пор висит аутентичный вьетнамский мачете, которым дедушка в своё время прорубался через джунгли. Рядом с ковром.
Проблема в том, что у бабушки развилась аллергия на пыль. Поэтому в семье всегда был пылесос. Если для Джорджа Карлина жизнь — это последовательность собак, то для нашей семьи жизнь — это последовательность пылесосов. А ковров много... Поэтому с детства меня учили прежде всего именно пылесосить их. Восторг бабушки не имел предела, когда мы обнаружили такой сервис, как профессиональная чистка ковров! Это был просто праздник. Но, с другой стороны, мы не могли поручать чужим людям заботиться о наших семейных ценностях самостоятельно.
К сожалению, мой любимый дедушка умер пять лет назад. И всё, связанное с ним — священно. Поэтому мы никогда не выбрасывали его старые ковры. Но они изнашивались, из них потихоньку начали лезть волокна, поэтому нужно было что-то делать. К счастью, теперь мы живём в веке общедоступной продукции, когда не надо везти из Вьетнама или Казахстана, в целом, обыкновенные бытовые вещи. Поэтому мы просто купили новый ковёр и повесили его поверх старого на стену. Тут уже загорелись глаза у моей матери, одарённой талантом к интерьерному дизайну. Она увидела возможность наконец обновить вид квартиры, не
идя на конфликт с бабушкой.
Все последовали замечательному компромиссу — вешать или класть новые ковры поверх старых. Постепенно квартира как будто бы преобразилась. Теперь, живя в безковровой однушке, я понял, как это здорово, ведь в моих апартаментах дует везде — по полу, по стенам, везде, даже несмотря на наличие стеклопакетов. Но я стал замечать нечто странное.
Каждый раз, возвращаясь в родительский дом, я вижу новый ковёр там или тут.
— Выбросили старый?
— Нет, зачем же, так ведь теплее!
Зимой это кажется вполне актуальным...
Квартира моей семьи располагается в старом историческом районе: широкие дверные проёмы, высокие потолки. Но со временем они стали казаться чуть ниже. Недавно я задел головой люстру, и, от неожиданности, споткнулся о стоящий рядом стул и упал в тёплые объятия ворса. Все посмеялись и пошли ужинать на кухню, где, вопреки обычаю, тоже появился ковёр. «Плитка слишком холодная» — объяснила бабушка, и принялась пылесосить. Тогда в квартире было уже два пылесоса, потому что комнат много, и никому не хотелось таскать тяжёлый прибор по дому туда-сюда.
Шум мотора этого предмета бытовой техники уже стал ассоциироваться у меня с родительским домом — ещё на лестнице я улавливал его тона, и любил угадывать кто именно пылесосит в момент моего визита. Если раздавался низкий, монотонный гул — значит за дело взялась бабушка. Мамин пылесос имел более громкий, высокий звук. Однажды сделали подарок и брату — его компактный и лёгкий пылесос был тихим, но характерно взвизгивал, когда братец прижимал его к стене. Я даже научился понимать, кто именно встретит меня на пороге, ориентируясь по слышащимся из-за двери звукам.
Мне всегда нравились небольшие уютные пространства, и я воспринял умножение ковров с энтузиазмом, хотя порой, конечно, трудно было его донести до родственников, потому что мой голос терялся в лабиринтах ворса. Количество ковров на стенах и на полу считать было уже бесполезно, цвета обоев никто не помнил, а состояние паркета или линолеума перестало нас волновать. Однажды кто-то предложил повесить ковёр на потолок, чисто для симметрии, но все посмеялись над этой абсурдной идеей. Зато мы обили ковролином рояль и шкафы, чтобы сделать их более мягкими и тёплыми. Мать, правда, не оценила нашего выбора узоров и вскоре навесила и там и там несколько других слоёв.
Новый год мы встретили отлично — пришли мои друзья, собралась вся семья. Конечно, пришлось протискиваться по коридору вереницей по одному, пригибая голову, чтобы не задеть потолок, но как было тепло! Часть гостей сидела на кухне, потому что стол в гостиной не получалось разложить — спина упиралась в ковёр, как только встанешь со стула. С другой стороны, когда брат уронил дорогой бокал, тот не разбился, упав на мягкую поверхность. Да и ковровые ожоги, которые получили некоторые, проползая в туалет или ванную по узкому тоннелю — ничтожная цена за хорошую компанию и праздничную атмосферу.
Возвращаясь в свою квартиру, я всегда чувствую грусть — здесь так пусто и холодно, так много бесполезного пространства, острых углов и твёрдых стен. Поэтому мне всегда приятно возвращаться в родной дом. Боюсь я лишь одного — что однажды закачусь под один из десятков ковров и буду навеки забыт.