Из неизданной книги "Земной поклон".
Алфей Владимирович Вахрушев живет в д. Северная Ферма в деревянном двухквартирном доме, с печкой, водой на колонке и прочими обычными деревенскими «удобствами». Но на жизнь ветеран не жалуется, хотя годы и дают о себе знать – здоровье уже неважное… «Хорошо, все хорошо…», - кажется, любимое его присловье…
Родился Алфей Владимирович в 1926 году в деревне Киверниково неподалеку от Макарово. У его родителей было четверо дочерей и один сын – герой нашего рассказа.
- Теперь уж следа от нашей деревни нет, все запахано, мелиорация по ней прошла, все спихнули, все нарушили, - рассказывал Алфей Владимирович (мы встретились для разговора в его доме, сидели в небольшой чистой кухоньке). – А деревенька была хорошая, в «нэп»-от все вновь выстроились, все дома в деревне были опушенные, ни одной крыши по соломой не было. Сто с лишним коров было на сорок с чем-то домов…Потом, я это помню: двух своих коров мы в Макарово в совхоз сдали, лошадь, гуменники, сеновалы, все какие были хозяйственные постройки – все в совхоз отдали.
Как и многим детям того времени, учиться Алфею Вахрушеву довелось не долго – по окончании четырех классов, в 12 лет, он пошел работать в совхоз «Северная Ферма».
- Раньше и не заставляли особо-то учиться, да и ходить в школу было не в чем – жили, как говорится: «не в себя – не на себя». Работали на сенокосе, пахали на лошадях… Что скажут – то и делали, - вспоминает Алфей Владимирович прошлые годы.
- В первые же дни войны всех мужиков забрали, отец мой еще до войны умер… Как нам-то жилось в деревне?.. Так сам знаешь…
Пришлось отшутиться:
- Не знаю. Я в то время не жил.
- Двести грамм хлеба на иждевенца давали, 600 грамм – трудовая пайка. А хлебишко-то – с картошкой да… В армию-то, как в рай из деревни попали – питание по первой категории.
На службу Алфея Шабанова призвали 6 апреля 1944 года в возрасте семнадцати с половиной лет.
- Собрали нас всех в Кубенском (тогда был Кубенозерский район) и отправили в Вологду. Пешком. В Дубровском, помню, останавливались, у кого какие подорожники были – приели. И дальше до города, на Льнокомбинат на сборный пункт.
Из Вологды Алфей Владимирович попал служить на Кольский полуостров, в зенитные войска, в Кандалакшу.
- Зенитный полк номер 1082. Этот полк стоял под Сталинградом. Все старые солдаты были с медалями за Сталинград. Вот когда поутихло там, под Сталинградом-то, их и бросили на Север… Никакой «учебки» для нас не было – сразу по подразделениям рассовали. Но я всему быстро научился – памятный был, ловкий, все у меня хорошо получалось…
- Да ведь ты, парень, с дороги, - спохватился Алфей Владимирович,- поисть-то, чаю хоть…
- Да мы же недавно из дома, - ответил я, невольно прикидывая как это было пешком одолевать ту, военного времени дорогу до Вологды, с материнским «подорожником» в котомке… Дорогу, которую нынче мы проехали меньше чем за час… - Как «старики»-то вас «молодых» там встречали? - вернул я разговор к военной поре.
- Очень хорошие были «старики» – говорить нечего. Жили все дружно: до чего хорошо все было – и не сказать никак, - ответил Алфей Владимирович. И продолжил рассказ:
- Кандалакшу сильно бомбили, вот мы ее и охраняли. Бывало, появляется самолет-разведчик – «итальянская рама» его называли. У него высота была недостигаемая для наших орудий. «Рама» пролетела – все, жди «гостей». Большими партиями прилетали – по 50 штук. Мы их и отгоняли. А сбивать их трудно, при мне один только и сбили финский самолет, когда он делал разворот над Кандалакшской губой – как начали лупить по нему…
После того, как враг из Советского Заполярья был отброшен, повернулась военная судьба Алфея Вахрушева на юго-запад.
- Из зенитной артиллерии нас перевели в полевую артиллерию, в 122-й гвардейский Ленинградский гаубичный полк. Воевал в Прибалтике, в Польше, закончил войну в Германии, недалёко от Берлина. Конев, говорят, должен был в Берлин-то идти (у Конева я служил), но чего-то конфликт вышел у начальства, так Жуков и брал… Брали мы большой город с водной преградой (не помню его название). Впереди нас была штрафная рота…Штрафники город взяли, а мы удерживали. Я уже не в самой артиллерии был, а в артиллерийской разведке – с биноклем, со стереотрубой… Вот – где-нибудь черепицу разберешь на доме, трубу выставишь, наблюдаешь – где немцы, сколько… Связь была телефонная и рация, но связь очень плохая была…Однажды гляжу – немцы нас обходят, человек сто. Передал начальству. Мне говорят – давай, сматывай манатки оттуда. Из дому-то я выскочил – тут они и есть, как вон до тех елочек, - Алфей Владимирович, указал на деревья за окном, метрах в пятидесяти от дома. - У меня стереотруба – 16 кг, да бинокль, да автомат, да шесть дисков к автомату за поясом, да две гранаты… Немцы видели меня, конечно. Да уже, видно, не до меня им было: я от них, они – от меня… Бывало ли страшно там? А как же! На глазах – самоходки наши зашли в город и их подпалили… Товарищи гибли – рванет, так и человека потом не узнаешь…8 мая немец нам еще трепку задал. Мы в окруженье оказались, еле вышли – под дождем, в бушлатах-то этих… И тут как начал он из минометов долбить. Пристрелянное, видно, было место – лежим и голову не поднять, командир говорит – давайте, окапывайтесь… Вот как еще было, ладно выручили нас, подошли наши войска… Победу – как не помнить! Гуляли славяне. Я-то до армии молодой был – винца не пробовал и там не пил, а ребята постарше гуляли, все было…
Из Германии полк, в котором служил Алфей Владимирович Вахрушев через Австрию направился в Чехословакию.
- Там мы целый месяц в лесу стояли, готовили нас – на Японию. Но не отправили. В Венгрию перевели. Политработники объясняли нам, мол, Черчилль оружием бряцает, так и стояли там с этими гаубицами. Дослуживал я уже в Союзе. На Украине. Демобилизовался в 51-м году. Смены-то не было нам – вот и служили.
За все время службы рядовой Алфей Вахрушев был лишь однажды контужен, две недели лежал в полевом госпитале, получил медаль
«За боевые заслуги» и орден Отечественной войны второй степени. «Юбилейных-то медалешек много – да это все бестолочь…» - усмехается ветеран, однако же все награды бережно хранит, как и поздравительные открытки к Дню Победы от губернаторов и президентов…
- А потом быстрее домой, и оставляли в армии, а нет-нет – домой. А в деревне-то ой как плохо тогда было… Но молодежи много подросло – работу не сразу и найдешь. Ну, было у нас в деревне семь человек взрослых мужиков, все в плотницкой бригаде работали. Сказали мне – приходи, у нас работы хватит. Хорошо. Я и пришел. Не то чтобы я какой мастер был по плотницкой части, а везде надо и подсобную работу делать. Так и работал у них, но не долго – одну зиму в лесу елки повалял. Потом меня в Кубенское позвали, в «Заготлен» шофером работать. А уж оттуда я и на Северную Ферму перебрался. Тоже водителем, здесь и женился. Всю жизнь в совхозе и работал… Когда при Хрущеве-то свободу дали – паспорта выдали, все и побежали из деревни. А я не хотел в город. Ну, его, лучше дома…
Прежде чем разрешить себя сфотографировать, Алфей Владимирович старательно застегнул верхнюю пуговицу рубашки…
- Подожди, подожди… Вот так…
Я щелкнул несколько раз фотоаппаратом.
- Молодежи-то раньше много было. И деревенские праздники чуть не каждый день – сегодня здесь, завтра в другой деревне… Деревень-то часто было. И вот, у каждой – свой приходской праздник. Приходили и из самых далеких деревень – и все друг дружку знали, а теперь в своем селе не знают…
- Ну, Ваш-то дом сразу показали…
- Ну, меня всю жизнь знают дак… Спрашивали у кого?
- Да…
- Угу, хорошо, хорошо… Так у меня вроде как ничего, все подходяще… Жена Ефая Степановна давно умерла, дак один я и остался. Сын в Макарове, дочь в Вологде, внуки… Хорошо, хорошо… Хорошо я пожил, доволен и работой, доволен всем. Работу я любил очень даже…
Подтверждением тому, что работу Алфей Владимирович любил и работал хорошо – орден Трудового Красного Знамени присоединившийся уже в послевоенные годы к боевым наградам.
- Лично Анатолий Семенович Дрыгин и прикрепил мне… Поработано было сильно, да у меня и здоровье видно хорошее было – ничего не делалось, а теперь все болит…
Как я ни отказывался – Алфей Владимирович вложил мне в руку два пасхальных красных яичка: «На дорогу-то, на дорогу…», вышел и на крыльцо, спустился к калитке, помахал рукой нашему «уазику»…
И ехали мы дорогой, по которой, наверное, тысячи раз проехал и прошел Алфей Владимирович Вахрушев – рядовой великой войны, честный труженик.