Саша не боится волков и одиночества, не выкладывает фотографии и больше всего любит костры. Разговор с путешественником, который сегодня может работать на складе, а завтра оказаться на острове.
— В какой стране тебе больше всего не понравилось?
— В Сирии. Я ездил туда до того, как началась война. С одной стороны, это интересный опыт, много красивой природы. Там потрясающие горы — об этом мало кто знает; но это самое грустное место, где я был. Когда у них началась война, нам стали показывать по телевизору разрушенные здания, заваленные улицы — вот это всё.
Там и до войны было так же, только без оружия. Мы жили в пляжном домике, море в двадцати метрах — красота. А из пляжа торчали железки, провода, стекло рассыпано, в воде затоплен один корабль, чуть дальше — другой. Мы сидели на веранде, выпивали и плакали. Вот насколько грустно там было. А я не люблю, когда грустно.
— Тогда где было веселее всего?
— Первая поездка в Китай. Мы объездили с товарищем около шестнадцати городов, не зная ни слова по-китайски. Они на других языках тогда не разговаривали. С собой была только тетрадка от одногруппницы с базовыми иероглифами: «поезд», «мясо», «гостиница». И карта, которую мы всем показывали на вокзале. С нами китайцы постоянно фотографировались. Идёшь по улице: один подходит, снимает, потом обзванивает друзей, просит подождать, чтобы с ними тоже сфотографироваться. Меня это не раздражало, китайцы довольно забавные.
Дома я не люблю общаться с людьми, а в поездках это само получается. Был момент, когда мы случайно оказались в городе, полностью нацеленном на туристов. Вплоть до того, что китайцам в кафе давали одно меню, а иностранцам другое, с соответствующей разницей цен. А мы возили с собой палатку, чтобы в ней жить, — откуда у нас деньги. Вот сидели, любовались меню и познакомились с китайцем, оказалось, что он хозяин этого кафе; мы как-то смогли объясниться, и в итоге он разрешил поставить палатку прямо во дворе. Я заметил, что в любой стране есть хорошие люди. Большая часть населения обычно так себе.
Хорошие люди всегда возникают в нужный момент.
Отдельный экстрим — это местный транспорт. В качестве поездов дальнего следования у них были наши советские электрички с деревянными лавочками. Минимум пять человек сидят на лавке, один — лежит под ней, остальное место занято стоящими. Как-то протискиваются люди, которые продают полный мрак: куриные лапки, головы овец. Мы расталкивали китайцев, кидали в тамбуре вещи и ехали на них. Но все равно, стоит отвлечься, и уже кто-то спит на твоем плече.
Я вернулся через некоторое время, и разница большая. Сейчас — современные поезда, удобные сидения, ходят ребята, которые продают наушники, планшеты. Тоже интересно, но мне нравилось, когда было дико.
— По России путешествуешь или только за рубежом?
— Я как-то жил на островах Белого моря. Ближайший город был Кемь — потрясающий, где нет вообще ничего, кроме парома до Соловецких. А на наших маленьких островах никто не жил, и мы договаривались с людьми, чтобы довезли нас на лодке. Ставили там палатки, костры жгли, купались — вода была ледяная, но я всё равно купался. Часа за полтора можно было пройти насквозь островок, но даже был пляж с камнями и несколько холмов. Я на них залезал, смотрел на небо, на это бесконечное море.
— Что насчёт диких зверей?
—Я их не боюсь. Там практически тундра. В теории есть белки, зайцы, зимой вроде как волки приходят по льду с материка. Мне каждую поездку обещают волков, медведей, клещей, но я их ни разу не видел. Один только раз повстречал таких маленьких зверьков, из которых делают шубы. Зато было много разных птиц и голубики столько, сколько я в жизни никогда не видел.
Сначала я ездил на север летом, и мне не понравилось, потому что белые ночи дезориентируют. Обычно там пасмурно, и, когда не видно солнца, непонятно, какое сейчас время — в три дня и в три ночи всё одинаково. Очень странно.
Другое дело, в сентябре, по ночам звёзды невероятные, — местные крохотные деревушки не создают помех. Первый раз увидел там северное сияние. Сначала думал, это бьёт прожектор с корабля, потому что ничего подобного не планировалось в то время. Я потом прочитал, что оно может возникать от солнечного ветра или от разных частиц. Видел северное сияние разных форм — не только «змейки» с картинок в интернете, которые все сразу представляют. Красота неописуемая. Заснять это, конечно, не получилось. Да я и не фотографирую уже поездки.
— Нет желания похвастаться?
— Я заметил, что и сам фотографии не пересматриваю. А похвастаться — мне самому от этих поездок приятно. Если кому-то станет интересно, спросят, и я расскажу. Вот только я заметил, что людям, на самом деле, не особенно интересно. Так же, как и столкнулся с тем, что не многие готовы поехать куда-то: всегда находится тысяча причин, чтобы не ехать. Если у меня появляется желание: «вот тут я еще не был, интересно», то я и один поеду, без проблем. Уезжаю обычно на месяц, на несколько месяцев.
— Чем ты занимаешься, откуда у тебя деньги на путешествия?
— Сейчас я работаю на складе кем-то вроде завхоза: достаю материалы для киносъёмок. Плюс иногда попадаются интересные вещи. Вот шапку нашёл забавную, книги беру почитать. Сейчас читаю как раз, как определять диких животных по их следам. Ещё переводчиком работал и дизайнером. Когда жил в Испании, кем только ни работал: официантом, охранником — всем подряд. Одно время работал фотографом на кастингах. Меня это ужасно нервировало.
Нужно было много общаться, а большая часть людей, с кем приходилось иметь дело, далеко не так приятны, как они хотели бы о себе думать.
— Ты сказал, что жил в Испании. Как ты там оказался?
— Я жил там нелегально. Сначала учился в магистратуре, потом доучился и не захотел возвращаться. В России я учился на социальной психологии, а там — на «психологии творчества», то есть, по сути, на рекламе. По специальности я не работал, потому что на практике в России понял, что это слишком тяжело. В Испании у нас с друзьями был свой бизнес: делали доски для скейтеров и одежду. Я до сих пор во все путешествия беру с собой скейтборд.
Последняя моя поездка была, кстати, в Испанию. Я раз в несколько дней уходил в лес, он у них такой красивый, как из сказок. В Европе нельзя просто так жить на природе в палатке, за это можно получить большие штрафы. Но можно прикинуться дурачком, как будто я не знал, что у вас так нельзя. Из испанского села мы с другом поехали автостопом в Португалию. Сначала нас никто не хотел подбирать, потому что два мужика с рюкзаками не внушают доверия. Потом мы догадались идти на заправку и сразу подходить к дальнобойщикам. Так можно уехать куда угодно. В Португалии хорошо, там даже в больших городах как в деревне, все расслабленные. Я не люблю, когда люди напряжённые.
— Почему ты вернулся жить в Россию?
— Надоело. Никак не удавалось легализоваться: чем дальше я в это углублялся, тем выше становилась бюрократическая стена.
— Значит, ты знаешь испанский. Какие ещё языки?
— Да, он лёгкий. Я немного жил в Эквадоре. Друг, наполовину эквадорец, говорит: «Поехали со мной». Конечно, я согласился. Тогда не знал ничего по-испански. Через месяц уже мог ходить в магазин, конечно, с матом и сленгом. Потом это обросло нормальными словами.
Я понял, что разговариваю на испанском, когда на местной свадьбе начал объяснять дедам политическую ситуацию в России.
Когда вернулся, то, чтобы не забыть, читал и смотрел фильмы на испанском. Раньше я ещё знал немецкий, но сейчас он мне не нравится. Мне кажется, он для роботов.
— Ты говорил, что можешь и один уехать. Где ты был в одиночку?
— На Алтае. Я один раз из Китая поехал сразу на Алтай, не заглядывая домой. Мне показалось, что это по дороге. Приехал в мае и обнаружил, что там ещё лежит снег. А у меня — три пары кедов и всё. В горы дорога была закрыта, пешком, по пояс в сугробе, в кедах не дойдёшь. Я на маршрутке уехал в какой-то посёлок, который наполовину состоял из гостиниц для приезжих. Мне он не понравился, и я просто ушёл в лес в трёх часах от ближайшей деревни. Нашёл хорошее место, где можно спрятать палатку и разжечь костёр. Я очень люблю разводить костры, посидеть у огня. В итоге так жил десять дней.
Потом, я давно хотел посмотреть храмы в джунглях Камбоджи. Взял, поехал и посмотрел. Был в храме Ангкор Ват — там, где часто снимают кино наподобие Лары Крофт. Это целый город: много статуй, барельефов с разными существами, зверьми, людьми. Затем я узнал, что у них есть острова, и переехал туда. Жил неделю в гамаке в джунглях и ловил рыбу. По пляжу крабы бегали — их на крючок; и через пять минут у тебя есть еда.
— Откуда у тебя любовь к поездкам, как думаешь?
— Не знаю. Я вообще не люблю города. Мне нравится тишина. Я всю жизнь живу в Москве. Раньше у меня была квартира на Китай-городе. Кажется, что это удобно, центр, метро рядом. Но, когда я смотрю во двор, а там машины и постоянный шум, то для меня это тяжело. Сейчас переехал подальше. Стараюсь чаще выбираться за город. Этой зимой ездили с друзьями в Подмосковье, там сделали прямо из поваленных деревьев трамплины и катались на сноубордах.
Когда я был совсем маленьким, мы ездили с семьёй на дачу. Я оставался на пару месяцев и постоянно гулял то в лесу, то у речек. Смотрел за птицами, безуспешно пытался ловить рыб. Или просто: «Ого, я ещё не видел, куда ведёт эта тропинка», — всё, ушёл в соседнюю деревню. Со мной мог кто-то гулять, но бывало, что и никого. Я никогда от этого не расстраивался. Если я на природе, мне уже хорошо.
Недавно я понял, что когда читаю книгу, мне не так важно, про что она или чем закончится. Мне нравится сам процесс. Так в поездках мне не так важно, куда мы идем, один ли я. Просто иду, а вокруг — горы, над головой — небо, тишина; и сама цель уже не так важна!
Автор: Анна Громова
Редактор: Ксения Симонова
Фотограф: Елизавета Фил