Уже на протяжении десяти лет главной мечтой для Андрея было тёплое и такое притягательное Чёрное море. На море он был лишь однажды, когда ещё в школу не ходил, было ему тогда пять лет от роду, мало что он запомнил в силу возраста, но тёплый ветер и ощущение счастья остались в его жизни на все последующие годы, что и определило ответ на вопрос отца «Что ты хочешь в подарок за окончание восьмого класса?».
На улице стоял конец мая, месяц выдался тёплым даже жарким с самого начала, что не очень-то и характерно для области, где жил Андрей. Уроки в школе ещё шли, четверть не была закончена, но Андрей, как лучший в классе по истории, был отправлен на районную олимпиаду, где отстаивал честь родного посёлка в деле ответов на вопросы о давно минувших днях войны.
Андрей вошёл в тройку победителей, первое место ему, конечно, занять не удалось, его обошёл парнишка из столицы области, но зато второе место Андрей поделил с девочкой из соседнего посёлка, чему он был несказанно рад, победа стала первым достижением молодого парня, вышедшим за пределы родного места. В небольшой сельской школе «по-свойски» решили вопрос о награждении, проставили годовые оценки за все предметы карандашом почти на месяц раньше, потом обещали выставить задним числом, в дневник же поставили всё честь-по-чести – ручкой. Фотокарточку главной гордости школы повесили в коридоре на доске почёта, рядом с девочкой-поэтессой и выпускником-победителем соревнований по тяжёлой атлетике.
Счастливая случайность стала ещё одним подарком. Отец Николай Васильевич – инженер одной из угольных шахт получил путёвку на море, путёвка выдавалась на всю большую семью – отца, мать, дочь и сына. Преждевременные каникулы Андрея пришлись как раз кстати. Поездка на море из разряда подарков на окончание школьного года перешла в разряд наград за успешное выступление на олимпиаде, семья начала сборы в дорогу. Андрей готовился второй раз посетить место, которое постоянно видел во снах.
Сборы заняли выходные, платья, майки, шорты, плавки, купальники - несколько чемоданов вещей, преимущественно мамы и маленькой сестрёнки, отец посмеивался и смотрел на все излишества сквозь пальцы – понимал, что чемоданы так и останутся лежать в комнате дома отдыха, но не стал из-за этого упрекать жену, пусть чувствует радость суеты сборов, заслужила. Школьный друг и коллега отца – водитель на шахте, даже выпросил у директора рабочую «буханку» чтобы отвезти семью Андрея на вокзал областного центра. И вот точка отсчёта исполнения давней мечты – вокзал, приятный запах какого-то топлива или смазки, то, что мы называем «запах поезда» бьёт в нос и настраивает на дорожное настроение. Сигнал, непонятный женский голос в репродукторе, ещё сигнал, посадка, суета с чемоданами, поиск купе, выбор спальных мест – всё это прошло для Андрея незамеченным, как-то само по себе, он просто думал о море.
Пейзажи менялись в окне калейдоскопом, леса, лиственные и хвойные, равнины, поля, реки, мосты через спокойные широкие реки, похожие на озёра и короткие мостики через маленькие бурные речушки, снова поля, опять леса. Кажущаяся скудность пейзажа всё равно завораживала сельского мальчика, который в жизни и видел то – шахтёрский посёлок, да пару городов в области. Прошлую дорогу до моря Андрей не помнил, всё казалось ему новым. Первый день пути прошёл в неспешных беседах о школе, работе и планах на лето, а также в чтении местных газет, купленных на станции. Отца интересовали новости о добывающей промышленности Урала, мать читала колонки, посвящённые культуре, до рождения дочери, она работала в местном доме культуры, ставила пьесы, руководила кружками для школьников, сестра почти весь день спала, Андрей смотрел в окно, изредка перекидываясь парой слов с родителями, не из-за нежелания, а из-за поглощённости пейзажами.
Ночью Андрей ни с того ни с сего проснулся, отец сидел на противоположной полке в майке и трусах, мать зашевелилась на полке под Андреем, спала, казалось только сестра. За окном стояла тёмная летняя ночь, поезд мерно покачивался на рельсах, звук успокаивал, даже убаюкивал, но спать было решительно невозможно – в купе стояла страшная духота, пот пропитывал всё, одеяла были давно откинуты, но даже под лёгкими простынями, даже без них жара стояла как в бане. Отец, выйдя в коридор вагона убедился, что там ситуация такая же, даже в тамбуре, где ветер свищет из всех щелей жара стояла как в купе.
- Па, сколько времени? – прервал молчание Андрей.
-Тебе по местному, или по нашему? – с ехидной улыбкой спросил отец – На встречу какую опаздываешь?
- Да интересно просто, может уже вставать пора, давай по местному
- Час пятнадцать ночи, вон темень за окном какая, духота невозможное надо хоть окно открыть.
Отец открыл окно, купе резко заполнилось запахом сырой земли, сырость шла то ли от леса, то ли от какого-то озера или болота поблизости. Ожидаемого порыва прохлады открытое окно не впустило, складывалось ощущение, что за окном такая же жара, как и в поезде.
-Ребята, вы как хотите, а я всё-таки улягусь и попытаюсь уснуть, отосплюсь хоть от работы – сказал отец и по-стариковски театрально, очевидно пародируя своего тестя, кряхтя улёгся на свою полку. За дверью купе возмущённые пассажиры расспрашивали проводницу о жаре и запахе, которые всё усиливались и усиливались, проводница терялась в ответах, пыталась всех успокоить, но сама не знала в чём причина такой температуры и запаха сырой земли, который затмил все ароматы поезда и, казалось уже въелся в обшивку вагонов и постельное бельё.
Андрей не знал сколько времени ему удалось поспать, но, когда он повернул голову к окну увидел там такую-же кромешную темень, как и в час ночи. Отец не спал, он недоумевая вглядывался в окно то и дело вытирая пот со лба насквозь промокшей белой майкой.
- Невозможно, невозможно уже, что у них с вентиляцией, как в забое сидим. – сквозь зубы процедил отец самому себе.
- Пап, сколько времени?
- Андрюха, проснулся? Спал бы дальше, чего в темени такой сидеть, свет всё равно не включишь, мамка с Шурой спят ещё. Времени, так, час пятнадцать.
Отец и Андрей посмотрели друг на друга, оба не поняли, что произошло. Андрей подумал, что может он уснул лишь на минутку и тут же проснулся, но мать успела уже уснуть? А отец лёг и сразу вскочил?
- Часы не работают, наверное, пойду у проводницы спрошу. – уведомил Андрей отца, и не утруждая себя футболкой одел лишь лёгкие шорты, специально подготовленные мамой для поездки. В коридоре поезда было всё также людно, измученные жарой и нестерпимым запахом люди недовольно переговаривались, отчаянно шутили и пытались хоть как-то скоротать время в этих жутких условиях. Андрей зашёл в открытое купе проводницы, она сидела спиной ко входу, наливая кипяток из «Титана» в стакан.
- Извините, сколько времени? А то у нас часы сломались, надо завести.
Проводница, не поворачиваясь, но приветливо отчеканила:
– Час пятнадцать ночи, молодой человек.
Что-то толкнуло Андрея на ещё один вопрос, который показался ему тут же слишком глупым, но уже был сказан.
- А когда мы приедем?
- Дак уже приехали
Проводница повернулась, её лицо было покрыто обуглившейся чёрной коркой, кожа как будто расплавилась в огне, кое-где она свисала длинными лоскутами, через трещины в маске из обугленных мышц проглядывались кости черепа, одежда в миг истлела. Андрей в животном ужасе ринулся к выходу из закутка, но сделав лишь шаг увяз в жиже из сырой земли и грунтовых вод, мерзкая жижа прибывала через окна вагона, заполняя собой всё пространство, то, что осталось от проводницы уже скрылось на дне вагона, придавленное многотонной массой кладбищенской земли. Люди в коридоре не говорили, не смеялись, не кричали, у кого остался рот и связки, те кричали, другие покорно стояли, пока их обожжённые, растерзанные тела укрывала земля. Андрей стоял как вкопанный, нестерпимая боль обездвижила его, он не мог сделать ничего, даже дышать было невозможно, настолько болело тело и был раскалён воздух. Последнее, что зацепил взглядом агонизирующий парень – календарь на стене у проводницы. На календаре было 4 июня 1989 года, электронные часы, висевшие рядом, показывали 01. 15.
