Мастерская Егора находится на территории завода «Кристалл», в ней – большое окно, кресло и две работы художника. По мнению Егора, это довольно маленькое пространство, а идеальным местом работы для него был бы бутафорский цех театра. Егор родился в Барнауле, жил в Омске, который он считает «самым лучшим городом земли». «Моя мама актриса, а отец – театральный художник, поэтому мне приходилось часто соприкасаться с искусством, но сегодня мама не совсем понимает, чем я занимаюсь», – так Егор начинает рассказ о себе.
Об учебе
В 12 лет я осознанно пошел в художественную школу, поступал в Омский педагогический на художника, учился в разных колледжах. Потом я приехал поступать в Москву – учился в школе-студии МХАТ, в ГИТИСе, ИПСИ b в Школе Родченко в мастерской Сергея Браткова. Я постоянно уходил и много где учился, потому что никогда не было цели что-то закончить, была цель учиться. В школах и институтах говорят, на что стоит обращать внимание, а на что не надо, а ты постоянно задаешь себе вопрос: «Почему преподают так, как будто Пикассо – самый последний художник в истории искусства». Сразу думаешь, что надо уходить и поступать в другое место. Тогда интернета у меня еще не было, поэтому я постоянно брал книги в Омской библиотеке. Я до сих пор хожу в Школу Родченко слушать лекции и семинары.
Точки развития и художественный язык
Я в процессе выработки своего художественного стиля, но я всегда хотел делать что-то иначе, по-другому. Я всегда хотел делать то, что не принято, то, на что преподаватели говорят «так нельзя». В ГИТИСе я занимался театром, делал музыкальный проект «Копы в огне», который получил премию Артемия Троицкого «Степной волк». Сейчас хочется делать все жестче, потому что никто ничего не понимает. Мне хочется ощущения грязного, агрессивного, но чтобы оно отвечало вопросам искусства. Я очень переживаю, когда реакция на мои работы – «красиво», сразу хочется все переделать и уйти из профессии.
О новой работе
Я всегда говорю, что все, что я делаю, о несогласии. Мне нравится определение анархии – несогласие с современным обществом, в ней нет ничего отрицательного. Я часто использую изображения, сделанные на компьютере и напечатанные. Взять, к примеру, работу о расстреле царской семьи. Это событие я считаю ошибкой человека, люди не должны друг друга убивать. Я привязываю событие столетней давности к современным мотивам, к нынешней дестабилизации, политической атмосфере. Эта работа больше не про исторический факт, а про неправильное событие, которое уже произошло. Я не считаю, что искусство должно открыто заниматься политикой, но оно, как ни крути, про политику, даже пейзаж Шишкина. Я для себя не объясняю искусство до самого конца, а стараюсь следовать ощущениям, просто делаю и стараюсь не задавать вопросов.
О современных художниках
Есть люди, с которыми я люблю разговаривать и советоваться. Это люди, которым я доверяю, потому что мы друзья, а не потому, что они художники. В первую очередь, это Сергей Братков, мой мастер в Школе Родченко, Олег Устинов, с которым у нас была совместная выставка, Валерий Чтак. Я не оглядываюсь на кого-то, а просто прихожу в гости за информацией для мозгов – они всегда разговаривают об искусстве, просто закинешь удочку, сидишь и слушаешь.
О том, что все может закончиться
Мне все равно, где будут выставлены мои работы, я не исключаю, что все закончится завтра. Есть работы, которые нужно закончить, но они могут быть последними. Нет такого места, где я бы хотел выставить работы, я занимаюсь живописью просто потому, что сейчас это отвечает на какие-то мои вопросы, если завтра будет что-то другое, то почему нет.
Подписывайтесь на наши соцсети, чтобы не пропустить ни одного материала!
Telegram
Вконтакте