Много поломано копий в обществе на тему "кто такие казаки".
Вот что говорили о себе казаки 18го века: Хотя всем и едва-ли по целому свету по древности, а паче по храбрости в военных делах, не менее же и по удальству, о находящихся в России, донских казаках, известно, но с каких времен и из каких людей они при сем месте начало свое возымели, уповательно, мало кто ведает, ибо и сами о себе прямого своего начала сказать не могут, а мнят, будто-б они от некоих вольных людей, а более от черкес и горских народов взялись и для того считают себя природою не от московских людей, а думают заподлинно, только обрусевшими, живучи при России, а не русскими людьми быть. И по тому их воображению, никогда себя московскими не имянуют, ниже не любят, кто их ’’москалем“ назовет и, отвечают на то: ”я — де не москаль, но русский и то по закону, и по вере православной, но не по природе“ (Александр Иванович Ригельман, "История, или повествование о донских казаках“, 1778).
Вот что о себе писали казачьи атаманы в 20-м веке: " Мы не должны забывать, что казачество, имея свои ценные особенности, является природной частью русского народа и крепко с ним связано всей своей историей" (из обращений кубанского и терского атаманов от 25 января 1939 г., подписанного В. Науменко, Г. Вдовенко, Звягинцевем и Е. Букановским).
Вот еще "Здесь прежде всего следует упомянуть деятельность крайних «самостийных» элементов. Эти люди считают казаков не выходцами из среды русского и украинских народов, приобретших в силу некоторых особенностей жизни специфические черты и потому образовавших особую бытовую группу в нашем народе, а самостоятельным Казачьим народом! Эти люди с серьезной миной говорят о некоей самостоятельной Казакии. Казачья же масса всегда считала себя плотью русского народа, всегда героически отстаивала национальные русские интересы, понимая, что разъединение с русскими может быть только интересно врагам казачества." (из ответа от Казачьего Управления при КОНР от 28.03.1945 на открытое письмо от 16.03.1945 П.Н. Краснова ).
А вот апофеоз: " Московскому князю для борьбы с татарами, для покорения других русских княжеств нужно было войско. Раньше войско это составляли приближенные к князю люди, посвятившие себя ратному делу и входившие в княжескую дружину. Дружинники были отборным войском князя. Их было немного. Главную же силу князя, его рать, составляли люди из крестьянского сословия, которых брали от сохи, и оттого их называли посошными людьми. Князья награждали своих дружинников за храбрость, за верную службу землями, дарили им поместья вместе с живущими в них крестьянами. Но за это они требовали, чтобы каждый дружинник, или, как их при московских князьях называли -- боярин, по первому призыву своего князя являлся людным, конным и оружным. То есть, приходил бы сам на коне и приводил с собою конных вооруженных людей. Сначала крестьянам разрешено было переходить с места на место, от одного боярина к другому. Они были свободны. Но тогда оказывалось, что у одних бояр людей было больше, чем нужно, другие же не могли выполнить княжеского наряда на войну. И вот, для того, чтобы каждый боярин имел людей для обработки своего поместья, чтобы мог он выполнить военный наряд, крестьянам запретили свободно переходить с места на место, их прикрепили к земле, сделали их крепостными у помещиков - бояр, составлявших княжий двор, а потому называвшихся также дворянами. У одного помещика крестьянам жилось хорошо и привольно, у другого, напротив, с ними обращались жестоко, как с рабами. И вот, наиболее сильные и мужественные, свободолюбивые, те, которые не могли забыть своей воли, уходили из родных деревень и шли искать счастья на юг, в диком Поле, в вечной борьбе с татарами. "Лучше смерть на воле, - говорили они, - нежели жизнь в плену". Эти русские люди встретились в Поле с остатками смелых хозар, печенегов и половцев, скрывавшихся от татар в дремучих лесах, в раздолье степей, соединились, сдружились с ними и положили основание донскому казачеству." (П. Н. Краснов, "Картины былого Тихого Дона").
Это уже писали такие же, как и в 18-м веке, природные (по крови) казаки с уже поврежденным национальным самосознанием.
А теперь вот еще несколько цитат:
" В старину, слышно, Дон татары обижали, шли отнимать землю, неволить. Теперь - Русь. Нет! Не помирюсь я! Чужие они мне и всем-то казакам."
"Человек махнул шляпой в его сторону.
- А ты кто?
Тот презрительно цвиркнул через скважину щербатого рта и, проследив за полетом слюнной петли, отставил ногу.
- Я-то казак, а ты не из цыганев?
- Нет. Мы с тобой обое русские.
- Брешешь! - раздельно выговорил Афонька.
- Казаки от русских произошли. Знаешь про это?
- А я тебе говорю - казаки от казаков ведутся.
- В старину от помещиков бежали крепостные, селились на Дону, их-то и
прозвали казаками.
- Иди-ка ты, милый человек, своим путем, - сжимая запухшие пальцы в
кулак, сдержанно-злобно посоветовал Алексей безрукий и заморгал чаще.
- Сволочь поселилась!.. Ишь поганка, в мужиков захотел переделать!"
" ...на Чертковой стоит чужая войска - болшаки эти самые. Русь на нас войной идет, а вы - по домам? "
Это писал человек-полукровка. Человек с сильно разбавленной кровью казачьей, но с глубоко национальным самосознанием. Человек с коммунистическими убеждениями. Михаил Александрович Шолохов.
Ну и кто больший из них казачий националист? "Беглохолопец" Краснов или "полукровка-коммунист" Шолохов? Кого должны чтить казаки и кому ставить памятники?