***
Ответственные задания не бывают лёгкими. Это я понял тогда, когда выпил шесть стаканов газировки с разными сиропами. Газировка оказалась самой обычной, была прохладной и щипала нос, а вот идея с различными сиропами мне понравилась.
Правда нравилась мне эта идея совсем недолго, потому что очень сильно захотелось в туалет. Помянув недобрым словом полное отсутствие не только рекламы, но и вообще хоть каких–то указателей я спросил у проходившего мимо мужчины: где здесь ближайший туалет? Мужчина посмотрел на меня как–то странно и сказал, что в кустах. Сначала я не понял, почему в кустах? Более рационально было бы поставить туалет на видном месте, а не прятать его в кустах. Я осмотрелся и никакого туалета не увидел.
Только после этого я понял, что мужчина имел ввиду. Но это же противоречит даже самым минимальным представлениям о цивилизации и культуре! Это же дикость и я, как культурный человек, на такое не способен. Но желание говорило об обратном и ничего не оставалось как на несколько минут стать дикарём.
Я нашел безлюдное место и справил малую нужду. Мне казалось, что в этот момент на меня смотрит и громко смеется весь мир, мне было очень стыдно. Но ничего не произошло, казалось что никто не заметил моего грехопадения, а может быть просто не обратил внимания, потому что, и это скорее всего, для туземцев это привычное дело. Успокоил я себя лишь тем, что справив нужду таким диким способом, стал неотличим от местного населения, а это мне было на руку.
Выбравшись из кустов на парковую дорожку я решил пересечь парк в поисках ещё какого–либо места, где можно было попробовать туземные напитки. Теперь, когда мне стало гораздо легче и лучше, мысли о выполнении задания опять вышли на первый план.
Пройдя через парк, который оказался небольшим я снова очутился на улице и первое, что увидел, вывеску «Кафе». Названия у кафе не было, но это значения не имело. Значение имело то, что в кафе обязательно продают какие–то напитки.
Зайдя в кафе я присел за один из столиков. Посетителей практические не было и это хорошо, решил я, меньше будут обращать на меня внимания. Ко мне подошла официантка и положила на стол меню. Я попросил ее принести какой–нибудь прохладительный напиток.
– Что пить будете? – спросила официантка. Я сказал, что буду пить прохладительный напиток.
Меня опять выдал акцент, официантка спросила: не иностранец–ли я и пояснила: выражение «Что пить будете?» у них означает, что из спиртного я буду заказывать? То, что она сразу определила во мне иностранца мне не понравилось. Я сказал, что приехал из Прибалтики и чтобы усыпить ее бдительность, всякое могло быть, мне пришлось заказать бутылку вина и какую–то, сейчас уже не помню какую, закуску.
Ничего не поделаешь, трудности неизбежны и для того чтобы выполнить задание в полной мере их надо преодолевать, подумал я, а сам тем временем собрался выкурить сигарету, чтобы нейтрализовать пагубное воздействие вина. Официантка сказала, что у них не курят и мне пришлось выйти на улицу. Странно, подумал я, спиртные напитки предлагают, а нейтрализовывать их запрещают. Наверное это делается для того, чтобы посетитель кафе больше опьянел и как следствие, потратил больше денег, решил я. Эта мысль показалась мне разумной, и я успокоился.
Когда я вернулся в кафе, то увидел что мой заказ выполнен: на столе стояла бутылка вина и стакан, и ещё закуска. В цивилизованном и культурном мире вино принято пить из бокалов, а не из стаканов, но похоже что здесь об этом не знали, а может быть не знали о существовании бокалов вообще.
Пить вино мне не хотелось, но чувство долга говорило о том, что пить его надо. Во избежание каких–либо неожиданностей я специально сел так, чтобы видеть весь зал. Это позволяло мне наблюдать, что пьют и едят посетители кафе, потому что решил, это тоже может пригодиться.
Вино оказалось не таким какое принято пить у нас. Создавалось такое впечатление, что туда тоже что–то добавили. А может быть это вино было сделано из неизвестного мне сорта винограда, поэтому было таким непривычным на вкус и казалось крепким. Я было начал, как принято у нас, потягивать вино мелкими глотками, но вовремя обратил внимание на двух мужчин сидевших через два столика от меня. Они тоже заказали бутылку вина и налив по полному стакану выпили его почти залпом.
Хорошо что я сел так удачно и могу наблюдать за посетителями, подумал я. Чтобы не выделяться и не привлекать к себе внимания, я тоже налил почти полный стакан и выпил его в несколько глотков. Вкуса вина я почти не почувствовал, крепость почувствовал, а вот вкуса не почувствовал. Но это было неважно, теперь надо было срочно выкурить сигарету, чтобы свести все вредные последствия к минимуму.
На этот раз табачный дым не казался таким противным и я выкурил сигарету почти не кашляя. Внезапно у меня возникло желание уйти отсюда, но я, помня о задании, решил этого не делать и отправился пить вино дальше, тем более что мне почему–то захотелось выпить ещё.
После каждого выпитого стакана, дабы сильно не опьянеть, я выходил на улицу и выкуривал сигарету. К табачному дыму я уже привык и не кашлял вообще. Без сомнения, на мне сказалось действие вина, я слегка опьянел. А чтобы со мной было не повстречай я Федора, подумалось мне, я бы окончательно опьянел, потому что спиртное пью редко и в малых количествах. Так что я был благодарен этому знакомству и тому, что я услышал и воспользовался этим. Что ни говори, а всё–таки в КОШЭ великие учёные, никому другому никогда до такого не додуматься! Да и нет их, учёных у других народов, потому что народы эти только собрались стать цивилизованными и культурными, но ещё не стали, а потому пока что учёных у них быть просто не может.
Я докурил ещё одну сигаретуё и мне снова захотелось выпить вина. Присев за столик я обнаружил, что вина в бутылке осталось где–то половина стакана. Правда я совсем этому не расстроился, настроение было прекрасным, задание выполнялось даже лучше, чем я себе это представлял.
Допив вино я решил идти дальше, потому что здесь делать было больше нечего, то, что я хотел узнать, я узнал. Конечно можно было устроить себе небольшой отдых и заказать ещё одну бутылку вина, но гражданин КОШЭ тем и отличается от все прочих, что для него в первую очередь порученное дело, а потом уже всё остальное. Рассчитавшись с официанткой я вышел на улицу.
***
Выйдя на улицу и закурив сигарету, теперь это произошло как бы само собой, наверное организм начал сам избавляться от пагубных воздействий алкоголя, я стал думать, куда бы пойти ещё, где у них еще продают напитки? Думалось недолго, я даже чуть было не рассмеялся, насколько все просто: прохладительные напитки в обязательном порядке должны продаваться в магазинах. В магазины, торгующие продуктами питания, я ещё не заходил, потому и отправился на поиски ближайшего.
Настроение было прекрасным, даже унылые дома и деревья теперь казались мне красивыми, а прохожие более приветливыми. Да и проезжающие мимо автомобили стали чем–то напоминать знакомые с детства Форды и Паккарды.
Магазин находился неподалеку: как удобно всё у них устроено, подумал я, всё находится рядом. Не надо никуда долго идти и уж тем более ехать, не так как у нас. Но у нас, в КОШЭ, всё равно лучше и сомнению это не подлежит!
Зайдя в магазин я удивился тому, что это оказался не супермаркет. Магазин больше напоминал придорожную лавку, которые во множестве расположены в КОШЭ вдоль автострад. Но это были мелочи, настроение было хорошим, голове приятно шумело, и я было собрался направиться к прилавку, как ко мне подошел мужчина и спросил: буду ли я третьим? Что такое третий, я не понял, но на всякий случай кивнул головой. Тогда он потребовал с меня один рубль (это их туземная валюта) и получив его направился к прилавку.
Пока я осматривал помещение и выставленные на прилавках продукты, незнакомец вернулся и сказал:
– Пошли…
К нам присоединился ещё один мужчина и мы вышли из магазина на улицу. Видимо предложивший мне быть третьим мужчина знал, куда надо идти потому что присоединившийся к нам мужчина уверенно шёл за ним и не задавал никаких вопросов. Мне ничего не оставалось делать, как последовать за ними. На контрразведчиков они были непохожи, так что неприятностей ожидать не следовало.
Мы пришли в довольно–таки странное место. Вокруг располагались какие–то деревянные боксы. Вид у этих боксов был несколько странным. Вернее будет сказать, что бокс был один, но со множеством дверей на каждой из которых висел замок. За этим боксом, или боксами, была вытоптана небольшая площадка, на которой стояли, или лежали, деревянные ящики.
– Как будем, по–стахановски или с чувством? – пригласивший вытащил из внутреннего кармана пиджака бутылку и поставил её на ящик.
– Давай с чувством… – сказал второй мужчина.
Бутылка оказалась бутылкой водки. Я много слышал об этом напитке, в частности, о его крепости и разрушительном воздействии на организм. Наше виски тоже было крепким напитком, но цивилизованные и культурные люди, дабы не обжечь себе гортань, пили его, разбавляя содовой – и вкусно, и приятно. А насчёт водки в КОШЭ ходило много слухов, причём один страшнее другого. Некоторые даже говорили, что ихние матери своих детей вместо молока вскармливают водкой. Конечно же это было чистой выдумкой, хотя в этой дикой стране всё могло быть.
Пригласивший меня быть третьим представился как Фёдор (опять Фёдор!), а второй мужчина, как Николай. Николай достал из кармана стакан и поставил его рядом с бутылкой. Никакой содовой или какого–либо другого напитка, которым можно было бы разбавить водку не было. Так что мне предстояло увидеть, как туземцы пьют свою водку неразбавленной.
Фёдор откупорил бутылку, налил приблизительно четверть стакана водки и протянул мне.
– Не боись, я никогда не ошибаюсь. Огонь! – сказал он.
Я не понял: причём здесь огонь? Только теперь до меня дошло, что я не только увижу своими глазами, как пьют неразбавленную водку, но и мне самому предстоит сделать тоже самое. Я хотел было сказать, что водку следовало бы разбавить, но если честно, постеснялся. Мне не хотелось выделяться среди туземных жителей, да и то что в кармане у меня были сигареты, которые, как я уже убедился, убирали вредные воздействия спиртного, придали мне уверенности.
Сосредоточившись, я выпил водку. Когда я выдохнул, то понял почему Федор сказал про огонь, во рту и в желудке было такое ощущение будто я проглотил горящий факел, правда в желудке ощущение было не таким сильным и скорее приятным.
Выпив, я поспешил закурить и заметил, это произошло у меня как бы автоматически. Фёдор налил ещё и теперь водку выпил Николай. Перед этим он что–то пробормотал, резко выдохнул и одним залпом выпил. Выглядело это весьма эффектно, надо будет самому попробовать, решил я. Затем выпил Фёдор. Сделал он это просто мастерски, такое впечатление, что он пил водку каждый день по нескольку раз, потому что даже не поморщился.
Выпив, он попросил у меня сигарету и спросил:
– А ты откуда будешь? Я тут всех знаю, а тебя вижу впервые…
Я опять удивился, как он определил, что я иностранец? Ведь я до сих пор не сказал ни слова, а одет был точно так же как и все туземные мужчины. Не знаю почему, может быть потому, что сегодня мне повстречались добрые и отзывчивые люди, я вдруг сказал, что приехал из КОШЭ. Конечно же, я не стал уточнять, что состою на дипломатической службе, а сказал, что приехал в командировку. Кстати, то что я нахожусь в этой стране в командировке вообще–то так оно и есть, так что я никого не обманул. Я ожидал, что мои новые знакомые обрадуются и захотят подробнее расспросить меня о моей прекрасной стране, но всё опять получилось не так.
– Молодец что приехал, мы гостям всегда рады. – сказал Фёдор и продолжил. – Вот только зря вы негров угнетаете.
Я даже опешил от такого заявления. Пришлось объяснять не только Фёдору, но на всякий случай и Николаю, что никаких негров в КОШЭ нет, а есть эдемоафриканцы. И что никто их не угнетает, что в КОШЭ все люди равны, а любое угнетение очень строго карается.
– А почему они у вас тогда все бедные? – не унимался Фёдор. Оказывается в Советском Союзе мало того, что практически ничего не знают о моей стране, но даже то что знают, перевернуто с ног на голову.
Опять пришлось объяснять, что эдемоафриканцы на самом деле никакие не бедные, что бедных людей в КОШЭ нет совсем. Если у человека есть работа, он богатый. А работа у граждан КОШЭ есть у всех, не работают только лентяи и те, кто болен.
– А почему тогда их в ваши автобусы не пускают? – Фёдор был явно обеспокоен судьбой эдемоафриканцев, которых, скорее всего, никогда не видел.
Я сказал, что ничего подобного не происходит и что эдемоафриканцы ездят в автобусах вместе со всеми на равных правах. Может быть Фёдор имеет ввиду то, что они всегда ездят на задних сидениях. Так это вызвано только лишь их природной стеснительностью.
– Ты лучше спроси его, зачем они вытрезвители придумали? – сказал молчавший до сих пор Николай. – Наливай, давай...
– Правда что–ли, они? – удивился Федор.
– А кто же ещё! – утвердительно сказал Николай.
Я не понял и переспросил, что такое вытрезвитель, который якобы придумали учёные КОШЭ? Уже второй раз за день я попал в неловкую ситуацию, когда некультурные, и даже можно сказать, дикие люди, рассказывают мне, культурному гражданину КОШЭ, про изобретения наших учёных, о которых я ничего не знаю.
Федор налил водку и мы по очереди выпили. После этого я закурил. Федор курить отказался, а Николай, похоже, не курил вообще. Странно, такое впечатление, что им было наплевать на свой организм. Несмотря на вопрос о неизвестном мне вытрезвителе настроение у меня было прекрасным. Мои новые друзья были симпатичными людьми. К тому же, не смотря на свое дикое состояние, людьми любознательными. Это не могло не нравиться и я попросил объяснить, что такое вытрезвитель? Дело в том, сказал я, что в КОШЭ делается очень много открытий и изобретений, которыми пользуется весь мир, и что знать обо всех просто невозможно.
– Да уж, всем изобретениям изобретение. – сказал Николай. Он сказал это таким тоном, как будто именно я изобрел этот самый вытрезвитель.
– А ты не цепляйся к человеку. – встал на мою сторону Фёдор. – Может быть он и правда не знает. Может быть они изобрести изобрели, а сами не пользуются.
– Ага, а весь мир мучается. – не унимался Николай. – Я вот на той неделе попал, так сказать, принял муки.
– Вот скажи, – обратился ко мне Фёдор. – у вас когда выпивший человек идёт по улице, его в полицию забирают?
Я сказал, что если этот человек не нарушает закона, то его никто никуда не забирает и что он может идти куда ему захочется.
– Что я тебе говорил! – мне показалось, что Николаю не понравилось то, о чём я только что сказал. – А у нас шагу не дают ступить, сразу определяют...
– Это потому что у них капиталисты. – объяснил Фёдор. – А им, как известно, на простого человека наплевать. А у нас заботятся, даже воспитывают потом, так что радоваться должен, а ты недоволен.
– Ты сам–то попадал? – спросил Николай Фёдора.
– А как же! – ответил Федор. – Что же я, хуже других что–ли?
– На работе воспитывали?
– Они меня постоянно воспитывают. – казалось, что Фёдору даже нравится то, что его воспитывают на работе, правда мне было непонятно, зачем?
И Фёдор объяснил мне, что у них, в Советском Союзе, если человек идёт по улице нетрезвый или сидит на лавочке, отдыхает, подъезжает их милиция и отвозит человека в этот самый вытрезвитель. Там человека моют под душем и укладывают спать, а утром отпускают. Это, по словам Федора, делается для того, чтобы выпивший человек не уснул на улице и не замерз, потому что зимы у них холодные. Правда он не сказал, почему выпивших людей забирают в вытрезвитель и летом, летом же тепло даже у них. Как я понял, это делается для того, чтобы с нетрезвым человеком не случилось каких–либо неприятностей. Уже в который раз за этот день меня наполнило чувство гордости за мою прекрасную родину. Только в КОШЭ могли придумать такой, не побоюсь этого слова, гениальный способ, дабы оградить человека от возможных злоключений.
Оказывается жители Советского Союза не такой уж дикий народ, если сумели рассмотреть и внедрить у себя хоть и простое, но весьма эффективное изобретение учёных КОШЭ. Непонятным мне было только то, почему у нас этих самых вытрезвителей не было? Наверное прав Фёдор: наплевать нашим работодателям на простой народ, чуть что, увольняют. А безработный человек никому не нужен, прав Фёдор.
Я даже было подумал, а не остаться ли мне в Советском Союзе навсегда? Уж здесь вон как о человеке заботятся, один вытрезвитель чего стоит. Но я быстро отбросил такие не патриотичные мысли. Самая лучшая страна, это КОШЭ и других быть не может!
Сейчас, а уж тем более тогда, не могу сказать: может быть чтобы как–то загладить вину наших ученых за изобретение вытрезвителя, а может быть для того чтобы отогнать от себя столь позорные мысли о предательстве я предложил купить ещё водки, потому что эту мы уже допили.
Фёдор с Николаем поддержали меня, но сказали что не взяли с собой свои кошельки, а домой идти далеко. Я сказал, что ничего страшного, что я дам денег сколько нужно, а они потом мне вернут, потому что компаньоны должны нести все расходы на равных. Они согласились. И ещё я попросил Федора, который вызвался сходить в магазин, купить какой–нибудь прохладительный напиток. Общество, без сомнения, было интересным и приятным, но о задании забывать не следовало.
***
Николай оказался человеком неразговорчивым. Пока Федор ходил в магазин мы в основном молчали. Я было пытался расспросить его о том, как он живёт, но Николай был явно не расположен рассказывать о своей жизни. Я это делал не для того, что мне было интересно, как они здесь живут. В общих чертах я имел представление об их жизни – жили они плохо. Но мне не давало покоя то, что они с успехом пользуются открытиями наших ученых, о которых я до сегодняшнего дня не знал. И для того, чтобы не показаться человеком некультурным, которым не являюсь, я хотел завязать разговор с Николаем и рассказать о том, как много всего полезного изобретено в КОШЭ, и как хороша наша жизнь. Но разговор не получался, и мы просто молчали.
Вернулся Фёдор, хорошо что хоть он был более разговорчивым. Он принес бутылку водки и три бутылки пива. Я сказал ему, что запивать алкоголь алкоголем вдвойне вредно. На что он ответил: сейчас лимонад продают только детям, потому что занятия в школе уже закончились. Взрослым же продают только пиво, поэтому он его и купил. Ничего не оставалось делать, как запивать водку пивом. Но у меня были сигареты, уже проверенное средство, и я не особо опасался вредных последствий для своего организма.
– Давай, за дружбу между народами. На, держи… – Фёдор протянул мне стакан с водкой и открытую бутылку пива.
Я выпил водку и запил её пивом. К моему удивлению получилось весьма интересное и приятное вкусовое сочетание. Эти туземцы не переставали сегодня меня удивлять. Надо будет, подумал я, запомнить и дома, в КОШЭ, показать друзьям.
Да и тост мне понравился. Я люблю дружбу и мой народ тоже. И я принялся, насколько мне позволяло знание местного языка, говорить о том что нет ничего лучше на свете, чем дружба. Когда два человека дружат – это прекрасно. Когда дружат два народа – это ещё прекраснее. А когда все народы на Земле дружат – это совсем хорошо, и лучше этого ничего быть не может.
Я говорил о том, что все люди и народы – братья, что у всех у нас одна родина, а значит все мы – одна большая семья. А в семье, как известно, есть старшие и младшие и что младшие должны слушать старших, потому что старшие мудрее и желают младшим только добра. Без сомнения старшим среди народов является КОШЭ, потому что это самое передовое и культурное государство на Земле. И что мы хотим всем вам помочь стать такими же культурными и счастливыми. Но для того, чтобы стать такими, народы должны слушать мудрые советы КОШЭ и претворять их в жизнь, и тогда всеобщее счастье неминуемо.
Я приводил массу примеров из истории доказывая, что это именно так и то, что если жить не так, как мы живем в КОШЭ, будет только хуже, и хуже в первую очередь тем, кто с этим не согласен.
– Во гуманоид разошелся! – слушая страстную речь Гласса сказал Николай Фёдору. – Слушай, а может быть он шпион, ну, настоящий?!
– Ну и что, что шпион? – как ни в чём ни бывало ответил Федор. – Пусть шпионит, если ему так нравится. Ещё стакан и государственная тайна ему обеспечена.
Если я это и слышал, то не понял. Разговор Фёдора и Николая стал известен мне только благодаря диктофону. А тогда я очень хотел только одного, чтобы мои новые знакомые меня поняли и осознали, как им всем повезло, что у них есть старший брат который их любит.
Вообще–то Федор и Николай слушали меня внимательно, это было видно, и даже задавали какие–то вопросы, и я на них с готовностью отвечал. Как потом выяснилось, к тому времени пленка на диктофоне закончилась и он стал бесполезен. Я запомнил далеко не все из нашего разговора, наверное сказалось мое эмоциональное состояние, но главное я запомнил, то, о чём я им рассказывал их интересовало. Фёдор даже спросил меня:
– А правда что у вас штаны снизу вверх одевают? – сказав это, Фёдор подмигнул Николаю, но Гласс, занятый спасением человечества при помощи старшего брата этого не заметил, не до того было.
– У нас самая передовая наука в мире! – моментально переключившись на тему штанов продолжал Гласс. – И существует масса различных, научно обоснованных, способов одевания штанов, потому что штаны изобрели у нас, джинсы называются.
– Ну, это понятно, – согласился Фёдор. – с этим никто не спорит. Дай лучше закурить.
Тут я вспомнил о сигаретах. Получилось так, что увлекшись рассказом я совсем о них забыл. А пока я рассказывал, Фёдор не забывал наливать водку и мы её конечно же выпивали.
Мы с Федором закурили, Николай действительно оказался некурящим. Ладно, это его здоровье, не хочет его беречь, не надо. Теперь, когда я рассказал моим новым друзьям то, что уже давно не давало мне покоя, мое настроение было просто распрекрасным. Даже деревянные боксы казались мне симпатичными, и я хотел даже спросить: для чего они предназначены, но не спросил, потому что мне вдруг очень захотелось домой.
Я спросил: где здесь ближайшая стоянка такси? Фёдор с Николаем удивились и в свою очередь спросили: куда я так спешу, время–то ещё детское?
«Детское, наверное потому что дети из школы пришли. – подумал я и сказал что мне пора домой».
– Понятно, жена с работы должна прийти. – сказал Фёдор. – Ты там держись, сразу–то не сдавайся.
Вообще–то моя жена не работала, но я не стал объяснять это, потому что домой хотелось всё сильнее и сильнее. Фёдор сказал, что стоянки такси у них тут нету, но такси поймать можно и они с Николаем вызвались мне помочь.
Николай пошёл впереди, а мы с Фёдором пошли за ним. По дороге мы ещё о чем–то разговаривали, но скорее всего, я точно не помню, это было обсуждением того, что я рассказывал перед этим.
Выйдя к улице, Федор усадил меня на лавочку и сказал, что сейчас они с Николаем пойдут и поймают для меня такси. Я согласился, тем более что присев на лавочку, понял, что устал. Глаза слипались сами собой, но спать не хотелось, потому что настроение у меня было очень хорошим. Я даже подумал, что надо будет, как приеду домой, рассказать о том что сегодня со мной произошло своему приятелю и коллеге, Джейку. Интересно, как он справился с заданием? В том, что я справился с заданием лучше всех, я не сомневался.
***
– А вот и первенец. – увидев спящего Гласса сказал милиционер напарнику. – Что–то рано. Какой сегодня день недели?
– Вторник. – ответил напарник. – Давай грузить, не ждать же ему до субботы!
Меня кто–то взял под руки и куда–то повел. Я подумал, что это вернулись Фёдор с Николаем и спросил:
– Нашли такси?
– Нашли, нашли. – сказал один из милиционеров и уже обращаясь к своему напарнику добавил. – Обычно нас по–другому называют. А этот, гляди, культурный попался.
– Да уж, а мы всё жалуемся, что народ у нас темный. – согласился напарник и они повели слабо перебирающего ногами Гласса к милицейскому автомобилю.
Культурный… – услышал Гласс и ему стало хорошо, больше он ничего не запомнил…
Не дождавшись такси культурный гражданин отправился в культурное заведение, если верить Николаю, изобретённое на его прекрасной родине. Стоит сказать, что Федор с Николаем не бросили своего культурного собутыльника, а на самом деле отправились ловить такси. Такси они не поймали, бывает и такое, и вернувшись к лавочке обнаружили что их культурного приятеля и след простыл.
– Куда он делся–то? – удивился Фёдор.
– Кажись, вон на том такси повезли. – показал Николай на удаляющийся милицейский УАЗик.