Атмосферный и «основанный на реальных событиях» Chernobyl в 3 и 4 сериях явил свою «клюквенную» суть. Те моменты, которые на первый взгляд казались случайными перегибами, оказались частью общей логики сериала.
Я не особо вдавался в анализ, так что начну с небольшой цитаты с сайта «Страна»:
> Да, Легасов действительно покончил с собой во вторую годовщину аварии на ЧАЭС. И действительно, оставил после себя несколько аудиокассет со своими воспоминаниями и рассуждениями о тех событиях. Однако, разумеется, Легасов не прятал эти кассеты в мусорный бак, чтобы до них не добрались агенты КГБ. Эти записи не были секретом, они были расшифрованы, частично опубликованы, сегодня с их текстами может ознакомиться любой желающий. Да и нелогично было бы их прятать: одна из кассет, к примеру, представляет собой запись интервью с журналистом Алесем Адамовичем, другая – своеобразный сборник рекомендаций коллегам по Курчатовскому институту: он надиктовывает тезисы обобщающей научной статьи о причинах и следствиях чернобыльской катастрофы. Прятать, скрывать эти записи не имело никакого смысла. Для Легасова.
В этом, да и не только в этом моменте, становится видна общая логика создателей сериала: воспроизведение «клюквенных» представлений времён Холодной войны о СССР.
Угрозы расстрелом никуда не пропадают. В сцене с призывом шахтёров и вовсе автоматчики предстают физически, а шахтёры сами предлагают их расстрелять, но только не отправлять их как стадо неведомо куда неведомо зачем. Сцена, разумеется, пронизана драматизмом, но она работает скорее на демонизацию Советского Союза, нежели на передачу ужасов техногенной катастрофы.
Точно так же в начале 4 серии работает и сцена с слепой бабушкой, которая рассказывает свою жизнь как «постоянный приход людей, которым что-то нужно». То белые, то красные, то Голодомор, то немцы — в общем, жить не дают. С одной стороны: личностная драма. С другой — очередное высказывание о СССР, который «суть одно и то же, что и немцы под руководством Гитлера».
Выставление партийного руководства как «зла» ещё можно списать на штамп фильмов-катастроф: в них события показываются в первую очередь с точки зрения учёных, которые видят угрозу и начинают кричать «Волк! Волк!», забывая: другие люди не знают и не видели того, что видели и знают они. Ульяна Хамюк и выступает здесь в роли такого учёного, она полностью выдуманный персонаж — сценарный инструмент, который необходим для выстраивания «правильного» нарратива.
Но это не способно оправдать наличие остальной развесистой «клюквы».