В "Свободной прессе" сегодня вышла статья о моей книге "здесь люди" и о книге Захара Прилепина "Некоторые не попадут в ад".
Автор - профессор социологии, Нина Сорокина. Она родом из Первомайска, ставшего и мне родным.
Конец статьи: "Если бы я была членом жюри по присуждению какой-либо премии — Нацбест, Нобелевской или ещё какой-нибудь, я бы отдала голос за книгу «Здесь люди»."
Книга действительно была номинирована на НацБест в 2016 году, но в шот-лист не прошла.
Друзья, если вы хотите купить мою книгу - подробности по ссылке.
Ну и выдержки из статьи о книге:
"Дочитала до конца две книги о войне на Донбассе, которые читала практически параллельно. Это книга Захара Прилепина «Некоторые не попадут в ад» и книга Евдокии Шереметьевой «Здесь люди». Хочу поделиться своими впечатлениями о них. Но начну с некоторых цитат из книги Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо». «Мы всё время воевали или готовились к войне. Вспоминали о том, как воевали. Никогда не жили иначе, наверное, и не умеем». Всё, что нам известно о войне, мы знаем с «мужского голоса». Мы все в плену «мужских» представлений и «мужских» ощущений войны". «Когда женщины говорят, у них нет или почти нет того, о чём привыкли читать и слышать: как одни люди героически убивали других и победили. Или проиграли. Какая была техника и какие генералы. Женские рассказы другие и о другом… Там нет героев и невероятных подвигов, там есть просто люди, которые заняты нечеловеческим человеческим делом».
Подтверждение справедливости этих слов С. Алексеевич и эти две книги об одном, но такие разные.
...
«Женская» война страшнее «мужской», как написала Светлана Алексеевич. Книга Евдокии Шереметьевой вполне укладывается в логику «женского» взгляда на войну. Её рассказ о войне — не художественное произведение, не роман, как у Захара Прилепина, который он назвал фантасмагорией, хотя там всё или почти всё правда. Книга Евдокии Шереметьевой — дневник известного блогера, волонтёра. С 2014 года, т.е., по сути, начала войны на Донбассе она стала собирать и возить туда гуманитарную помощь.
В книге много фотографий, много историй о людях, которые оказались в ситуации войны, о её жертвах. Как пишет сама Евдокия, — «это моя книга, моя реальность. Моя война. Мой Донбасс». Поэтому никакой отстранённости, никакого взгляда со стороны. Книга и глубоко личная. В ней много чувств, эмоций, сострадания, переживаний. В ней есть места, посвященные семье, прежде всего, отцу, которого автор безмерно любила, и которому посвятила свою книгу. Отец из рода Книпперов, тех самых.
Сама Евдокия окончила философский факультет МГУ. Как и я, только много позже. Возникает вопрос: как случилось, что москвичка, с такой родословной, прежде о Донбассе имевшая смутное представление, вдруг прикипела душой к нему, в частности, Первомайску, где я родилась, и который она называет своим родным городом? Видимо, чувство сострадания к людям, переживающим страшную трагедию, не оставила ее равнодушной. Чего не скажешь о некоторых моих земляках, как живущих давно в России, как и оставшихся там. Не все хотят читать книги о нынешней войне, отмахиваются от рассказов о ней. Что это — механизм психологической защиты, благодаря которому атрофировалась какая-то часть души? Не знаю. Трудно сказать. И судить не буду.
О книге. Читать её мне было тяжело. С момента презентации, которая прошла в июне в сентябре прошлого года на ВДНХ, и где я её приобрела, читала по частям. Но вот моя невестка, живущая в Первомайске, мне написала. «Передай, пожалуйста, Дуне, что уже два раза читала её книгу. Тяжело, конечно, наверное, нервы уже слабые. Пару страниц и начинаю плакать, закрываю, потом через некоторое время опять начинаю. Хорошая книга, честная, но очень грустная. Спасибо ей».
Вот также и я читала. Потом взяла себя в руки и прочитала одним залпом. Ее нужно читать, независимо от политических убеждений. Не надо думать, что это далеко и нас уж точно не коснется. Коснётся и уже касается. Я лично благодарна Дуне за эту книгу. К сожалению, нередко в соцсетях читаешь следующее. «Хватит помогать детям Сирии, Донбасса. Нужно помогать своим». «Хватит тратить деньги на них, у нас самих полно проблем».
Странное противопоставление. Во-первых, если деньги тратить с умом, их хватит на всех. Во-вторых, там тоже живут люди. Такие же, как мы с вами. Вот и Евдокия пишет. «Оказалось, что люди делятся на разные сорта, На тех, кому можно сочувствовать, и на тех, кому нельзя. Кто исповедует нужные идеи — того можно слушать. А есть другие. Другого сорта. И это писали не далёкие немцы 30-х годов, а мои друзья. С которыми ходила на катки, с которыми бегала по вагонам метро». Я тоже с этим столкнулась лично. С некоторыми друзьями, знакомыми пришлось расстаться. С некоторыми сохранила отношения, несмотря на разность взглядов. Всё дело в культуре общения, степени терпимости к иной точке зрения.
Толчком для волонтёрской деятельности послужило сообщение друга Евдокии из Луганской области о голоде, который начался в 2014 г. с момента боевых действий на Донбассе. Речь шла как раз о Первомайске, где была, по словам её друга, реальная катастрофа, в котором не осталось ни одного целого дома, а процентов 70 вообще не пригодны для жилья. Собирать помощь: еду, вещи, Евдокия начала, когда прочитала сообщение о голодающих детях Первомайска.
Так начались поездки на Донбасс. По её признанию, «после первой поездки потеряла многих друзей… Для них я стала человеком, который своими репортажами разжигает войну. Для меня они стали лицемерами, которые не хотят видеть ужаса происходящего. Они не верили мне, но верили непонятным сообщениям в интернете». Зато появились новые люди в жизни Дуни. В их числе волонтёры, люди, которым она привозила помощь, ребята из комендатуры. В Первомайске в январе 2015 года она встретила в первый и в последний раз Евгения Ищенко, коменданта Первомайска, и.о. мэра города. Он погиб 23 января 2015 года, когда встретил гуманитарку. Вместе с ним погибли три волонтёра из Москвы.
О нём поговаривали разное, в том числе, и про его криминальное прошлое. В маленьком городе Первомайске этим было не удивить. Обычное дело, когда сидели за драку, неосторожное, да и умышленное, убийство тоже. Среди моих знакомых тоже такие есть — обычные люди, вполне симпатичные. Но попадались и отъявленные негодяи, впрочем, как и везде. Это, правда, о чём пишет Евдокия: «он болел за свой город, и, когда все сбежали, он остался, взял на себя ответственность… Ищенко выбивал всеми правдами и неправдами гуманитарную помощь для города… Город обстреливали регулярно. Но в нём были электричество и вода. Благодаря Жене. Как без него теперь…». Вместо него комендантом города стала его жена, Ольга, несмотря на то, что у неё на руках остались малолетние дети. Потом её сменили. Помню день, когда узнала о смерти Евгения. Я его не знала лично. Но было ощущение, что умер близкий человек. Смотришь на фото: какой же красивый, лицо открытое, жить бы и жить.
Гуманитарную помощь Дуня вместе с друзьями привозила не только в Первомайск, но и в Луганск, Краснодон, Хрящеватое, разные посёлки. Однажды один её друг написал в личку про поездки. «Стоит ли это того? Олигархические кланы ведут разборки. Гибнут простые люди. История стара как мир». Для Евдокии сомнений не было. Помогать надо. Ведь там люди! Она в книге рассказала историю о женщине из Луганска, Любови Михайловне Ч. Она, по её мнению, герой. Кратко суть этой истории. В августе 2015 года в Луганск был под постоянным обстрелом. В Фабричном на птицефабрике разбомбили четыре цеха. В них остались трупы кур. Возникла серьёзная угроза распространения заразы от разлагающихся трупов. Работники не справлялись, попросили помочь жителей вычистить цеха. Пошла и Любовь Михайловна. Выгребали трупы под грохот миномётов, рискуя жизнью. Упал снаряд рядом с ней. В результате Любовь Михайловна лишилась ноги и руки. Но духом не пала. Не захотела быть балластом, сидеть дома без дела. В инвалидном кресле помогала своим домашним, а также восстанавливать разрушенное.
Для Евдокии Любовь Михайловна стала символом войны. «Потому что именно женщины принимают на себя основной удар… У войны женское лицо. Именно женское, и никакое другое», — убеждена Евдокия. Она имеет право так считать. Поскольку во время своих поездок постоянно сталкивалась с подобными женщинами.
Героями ее книги стали не только женщины, но и старики, дети, живущие в интернатах, инвалиды, другие категории мирного населения. Некоторые представители либеральной публики задают вопросы: а почему они оттуда не уехали? А некоторые представители верхушки украинского государства не церемонятся в выражениях, мол, там остались мрази, коллаборанты. Кто же эти «мрази»? Один из самых трогательных рассказов Евдокии, который нельзя читать без слёз, — это о поездке в Краснодонский детский дом-интернат. Когда приехали в дом-интернат, — пишет Дуня, встретился странный охранник. Оказалось, он бывший воспитанник, а интернат для инвалидов. «Тяжело описывать детей с синдромом Дауна, ДЦП… Начинаю вглядываться в нянечек, медсестру — в „девчонок“. Читала про ужасы подобных мест, про жестокость персонала. Но передо мной были настоящие женщины. Вы можете себе представить, что такое таскать всех этих детей в подвалы во время обстрелов и бомбёжек?» И с горечью отмечает: «иностранец-боксёр дал детям еду. Детям-инвалидам. Где-то в Краснодоне. На далёком для него Донбассе. А мы?»
«Самое страшное в войне, — пишет Евдокия, — когда дети и внуки умирают, а пожилые родители остаются». А пожилые, в свою очередь, -самая уязвимая группа населения. Им куда бежать? Куда уезжать? Если даже их дети, оставшиеся там, на Украине, не хотят их знать. Некоторых дети оставили ещё до войны: уехали и не приезжают, и не пишут. А некоторых не хотя просто знать. Сколько и я сама слышала подобных историй от своих знакомых. «Не пишите, не звоните, сами виноваты», — так отвечают дети своим родителям. В голове не укладывается? Они что, жертвы пропаганды? Или просто всегда были бессовестные?
Что касается пропаганды. «Везде, где бы мы ни были, нам рассказывали, что, когда нацгвардия и ВСУ захватили, они точечно били по инфраструктуре, её разрушая. Давайте, расскажите, что они защищали свою землю от российских захватчиков».
Это горькая правда, которую узнаёшь, побывав на Донбассе. Я тоже была, тоже видела и слышала подобное. А ещё слышала и видела, как люди выживают. Хорошо, если есть родственники и они помогают. А если нет? Как можно прожить на пенсию в три тысячи рублей? «Страдают самые нуждающиеся… Из новостей вы узнаете число погибших в результате обстрела. Погибших мирных людей. Живущих на своей земле. Это десятки и сотни разрушенных судеб. И вы не найдёте в этих сводках и новостях сотни, а может быть, уже и тысяч тех, кто просто тихо умер оттого, что не смог достать лекарств».
Поэтому-то вывод, к которому приходит Евдокия, — неутешителен, Последние фразы книги звучат горько, очень горько. «Война начинается не со стрельбы и убийств, а с пересудов на кухне, разрывания рубашек на груди. С гнусных комментариев к видео, где умирает живой человек. С брошенных детей и родителей… Война начинается с того, что многие забывают, что здесь люди. Тоже люди».
И слова, как приговор войне, любой. «Война и есть самая суть человека. Логический итог взращенного внутреннего гадёныша, который есть в каждом, и который щедро вскармливается нами. Жизнь и есть борьба с ним, со своим гадёнышем».
Эта война разделила людей, оказалась лакмусовой бумажкой. Если нет скорби, нет сочувствия, нет человека. Остается обыватель с пустой душой. А там люди, тоже разные, но они в аду жизни, а многие из них точно попадут в рай, потому что остаются людьми.
Если бы я была членом жюри по присуждению какой-либо премии — Нацбест, Нобелевской или ещё какой-нибудь, я бы отдала голос за книгу «Здесь люди». "
Полностью статью можно прочитать в Свободной прессе - здесь.
