Тут у психов случился праздник: их приехал снимать фотограф для заметки про психбольницу на портале больничка.ру. Психам дали боа и стразы, Игоряшу одели в тогу, привезли им четыре пиццы и развесили мишуру. Почему Игоряша в тоге? Потому что он император, неужели неочевидно. Строгий взгляд, на изломе бровь. Выше Игоря - только боги! Психбольничный тиран. Диктатор. И ещё есть одна причина: он не может терпеть штанов.
Дядя Жора наклеил блестки по периметру облысения чтобы не пропускать сигналов, посылаемых НЛО. Мишурой обмотался Костик и в боа закрутился Сеня. А Олег для весёлых танцев у уборщицы взял ведро.
А фотограф - ему лет тридцать, может сорок, но вряд ли больше. Он сюда после съёмки свадьбы, а отсюда на корпорат. Лица, лица, всё время лица, а в последнее время рожи, и не видеть их он и рад бы, но заказы терять не рад. И он ловит блестящий череп дяди Жоры в один из кадров, он снимает, как сыпет Сеня с пиццы каперсы на боа и смеётся. И он им верит! Эти психи - они про правду! Больше правды в одном движении психотанца вокруг ведра, чем во всем этом корпорате, чем в десятке прошедших свадеб, чем в невинных глазах невесты, что он видел сквозь объектив. А уж если совсем по правде, по совсем неприятной правде, в этом жутком и мрачном месте каждый больше, чем сам он, жив.
Психи пляшут, а он снимает. И он ловит себя на мысли, что завидует сумасшедшим, их умению быть собой. Каждый всё друг о друге знает. Никаких переносных смыслов. Рады больше, довольны меньшим: пиццей, стразами, мишурой.
И он просит у санитаров дополнительный час для съёмки, чтоб хотя бы на час подольше рядом с психами быть живым.
Дядя Жора роняет тогу, Костик гадит в ведро в сторонке, санитар говорит: не надо.
Это психи.
У них режим.
Мальвина Матрасова