Читайте Часть 1 повести "Имиджмейкер" в нашем журнале.
Автор: Алексей Некрасов-Вебер
Следующее утро выдалось солнечным и морозным. Проснувшись, Павел почувствовал неожиданный прилив бодрости. В девять ноль-ноль гладко выбритый и благоухающий дорогим одеколоном, он уже знакомился с целой командой помощников и помощниц. Эти молодые верхнегрязевцы были хорошо вышколены и походили на улыбчивую команду продавцов из Мак-Дональдса. В обязанности их входило распространение анкет и опросных листков. Получив сбивчивые инструкции нового начальника и толстые еще пахнущие типографской краской пачки, они разошлись по городу. Проводив новых помощников, а Павел спустился в бар, где чашка крепкого кофе окончательно прогнала остатки вчерашней меланхолии.
Через пару дней появились первые результаты опросов, и Павел вдруг ощутил вкус к работе. За сухими колонками цифр и изгибами компьютерных диаграмм угадывалось невспаханное электоратное поле. И эту целину предстояло обработать, засеять и собрать жатву любви народной. Пока вяло выраженные симпатии верхнегрязевцев привычно делись между коммунистами и главой действующей администрации Виктором Ивановичем Сапоговым. Этот в меру упитанный крепыш еще с советских времен подвизался на ниве городского хозяйства. Правда, несмотря на накопленный управленческий опыт, все его успехи ограничивались узкой сферой личного благополучия. Чем хуже шли дела в городе, тем более упитанным и солидным становился градоначальник. Злые языки судачили, что Витька Сапог завел себе особняк в элитном подмосковном поселке, где, втайне от супруги и избирателей, прогуливает уворованные из городской казны деньги. Тем не менее, чуть ли не половина верхнегрязевцев заявляла, что если придут на выборы, то голосовать будут за Сапогова. Приблизительно так обстояли дела и у коммунистов. Между их кандидатом и Сапоговым должна была развернуться основная борьба, наиболее же вероятным итогом выборов ожидалась банальная неявка избирателей.
Казалось, нет силы, способной заставить людей проявить хоть какую-то политическую активность, но компьютер упорно выдавал высокий индекс ожидания. Хитро построенные опросы вытаскивали то, в чем вернегрязевцы возможно и сами не отдавали себе отчета. Под унылым пепелищем всеобщего разочарования, не угасая, тлели угольки народной надежды. Здесь перемешалось все: и впитанные с материнским молоком сказки, ожидание былинного богатыря заступника, Царствия Небесного, коммунизма и неистребимая российская вера в халяву. Потенциал этих смутных, до конца не осознанных, народных чаяний был огромен. На него-то и сделала ставку команда "Нашего".
Атака на город началась тихо и незаметно. Холодными зимними ночами Верхнегрязевск видел цветные сны, а, просыпаясь, думал, как дотянуть до весны или хотя бы до получки. А тем временем в типографиях и студиях уже свершалась невидимая работа. Хорошо натасканная когорта работников пера и микрофона начала внедрять в умы горожан мысль о скорых переменах. Делалось все очень аккуратно и ненавязчиво. Людей постепенно подталкивали к осознанию того, что " Так жить Нельзя" не уточняя " Как жить Надо". Через некоторое время идея перемен уже витала в воздухе. Словно редкие лучи на хмуром зимнем небе пробивались огоньки нарождающейся веры в лучшее будущее. Постепенно ожидания, как бы сами собой, переключились на предстоящие выборы и на некую третью силу, которая должна прийти к власти. И, наконец, когда на городских заборах появились скромные голубые плакаты "Наш Кандидат", народная вера неожиданно получила объект поклонения.
Облик новоявленного кумира пока не обрел конкретных очертаний, но именно в этом и таилась притягательная сила. На плакатах не было ни фотографии, ни каких-либо намеков на прежние заслуги, звание и даже пол кандидата, просто небесно голубой фон и бьющее прямо в сердце слово " Наш!". Все остальное предоставлялось фантазии. Каждый творил светлый образ в соответствии с собственными жизненными ценностями. Безусловно, в таком успехе было что-то противоестественное и мистическое.
" Чертовщина какая-то! Не будет же он так до самых выборов в жмурки играть?!" - думал Павел, видя, как взлетает вверх рейтинг патрона. Но шло время, Наш по-прежнему не собирался выходить из тени, а популярность его упорно продолжала расти. Конечно, этому можно было дать и вполне простые объяснения:
"Помести им на плакате самую симпатичную физиономию, сразу образуется толпа недовольных. Слишком молодой, слишком старый, слишком интеллигентный или наоборот... Да мало ли чего кому не понравится! А так все довольны. Наш - он и в Африке наш!"
И все же стоявшая за предвыборным штабом таинственная сила в рамки обычной реальности не укладывалась. Павел не мог, да и не хотел дать ей какое-то определение. Достаточно было чувствовать, что мыслями и симпатиями тысяч людей можно управлять, и часть этих незримых нитей в твоих руках. От этого захватывало дух и, казалось, за спиной вырастают крылья.
За короткий срок нашему герою удалось избавиться от всех своих застарелых комплексов. Положительные сдвиги произошли и в личной жизни. Роман с помощницей закрутился совершенно неожиданно. Вечером, спустившись в бар, Павел обнаружил там команду своих подчиненных почти в полном составе. Справляли чей-то день рождения. Получив приглашение, он присел к общему столу, оказавшись рядом с одной из девушек. До этого момента он никак не выделял ее среди остальных, но после того как острый локоток несколько раз, вроде бы невзначай, коснулся его руки, Павел вдруг заметил, что под униформой похоже прячется неплохая фигурка. В двенадцатом часу, когда компания с шумом вырвалась из подвальчика на свежий воздух, они снова оказались рядом. Прикуривая от зажигалки, Ася положила тонкие прохладные пальцы на его ладонь и тихо спросила :
- А вы, Павел Андревич, здесь в гостинице живете?
Показав на свои окна, Павел предложил зайти на бокал "мартини" и неожиданно получил согласие. Отстав от остальных, они вернулись в гостиничный корпус. У дверей номера Павел слегка запаниковал. Вспомнив, что не имеет ни обещанного напитка, ни даже второго бокала, он оставил Асю на лестнице и побежал в бар. Потом у дверей, зажав локтем бутылку, долго искал по разным карманам ключи. Но девушка, казалось, не замечала его суетливой неловкости. В номере она небрежно кинула на кресло куртку. Когда Павел включил музыку и, все еще смущаясь, пригласил гостью на танец, она откровенно прижалась к его плечу. Дальнейшее произошло как бы само собой. Связь их продолжалась около двух недель и прекратилась после того, как Ася изъявила желание съездить на выходные вместе с Павлом в Москву.
- Заеду за тобой утром, - обещал Павел. Когда же наступила суббота, он вдруг вспомнил, что не знает Асиного адреса. По дороге сообразил, что адреса подчиненных можно найти в компьюторе, но возвращаться уже не хотелось. А через несколько часов, гуляя по вечерней столице, Павел думал, что компания его провинциальной обольстительницы вряд ли была бы сейчас уместна.
Победоносное наступление на город продолжалось. Слишком поздно осознав опасность, коммунисты и действующий городничий кинулись чернить внезапно возникшего конкурента. Но сделать это оказалось не так просто. Никакого конкретного компромата накопать не удалось. Соперник словно не существовал совсем. Даже с фамилией происходила какая-то непонятная путаница. Газеты называли его все время по-разному и больше предпочитали употреблять ставший уже популярным псевдоним "Наш". Пробовали играть и на этой анонимности :
- Одумайтесь, земляки! Кого выбирать собрались?! Может это враги отечества вам черта в ступе подсовывают!
Но никакие отчаянные вопли и заклинания не помогали. Народ успел полюбить Нашего и разрушить эту любовь банальными приемами уже было невозможно. Пытаясь очернить кумира, соперники только проигрывали сами.
- Засуетились! Ну ничего, Наш им еще покажет - злорадно думал верхнегрязевский обыватель. И если коммунисты еще сохраняли основную массу традиционных почитателей, то у Сапогова рейтинг дошел до нуля и как столбик термометра пополз в минус. Привычная снисходительность горожан к своему городничему обернулась вдруг жгучей ненавистью.
- Быстрей бы Сапога скинули! - с незнакомым раньше энтузиазмом говорили на автобусных остановках, в очередях за дешевым молоком, в прокуренных тамбурах, возвращавшихся из Москвы электричек. И в умах даже самых далеких от политики людей все чаще крутилось:
- Скорее бы уж эти выборы, а то сил больше нет сапоговский беспредел терпеть!
Единственным соперником пока еще оставался Никита Петрович Кожемякин, кандидат от КПРФ. По результатам опросов он с небольшим отставанием от "Нашего" уверенно удерживал второе место. Никакими особыми достоинствами Никита Петрович не отличался, однако и компромат на него отыскать было не так просто. К тому же принадлежность к некогда всевластной партии по-прежнему оставалась для многих решающим фактором выбора. Победить Кожемякина с помощью обычной антикоммунистической пропаганды, наверное, было можно, но стратеги команды нашли другой более действенный путь. Еще при обработке первых опросов премудрый электронный помощник Павла обнаружил общую для многих верхнегрязевцев черту. Почти все они независимо от пола, возраста и социального положения грешили местечковым патриотизмом. А Никита Петрович, на свою беду, был столичным жителем с раздражающе московской физиономией и манерами. Вот по этому уязвимому месту и был нанесен основной удар.
- Не дадим москвичам хозяйничать в нашем городе! - дружно завопила подконтрольная пресса, и как ни клялся Комежякин в верности делу верхнегрязевского пролетариата, клеймо столичного жителя все больше портило ему рейтинг.
Наступление велось широким фронтом. Через директора Верхнегрязевского рынка был запущен слух, что москвичи собираются приватизировать его площади и выстроить там супермаркет для новых русских. По местному радио в программе "Краевед" историк Нилов задушевным голосом рассказывал о богатых традициях города и сетовал, что все это незаслуженно забыто. Виноваты в этом были естественно не только сами верхнегрязевцы. По словам краеведа, растленная столица вместе с американским империализмом навязала Верзнегрязевску чуждую культуру, но скоро этому придет конец. После таких речей сильнее билось сердце верхнегрязевского патриота и взоры, как бы сами собой, обращались к плакатам "Наш Кандидат". Наблюдая, как на волне столицефобии, еще сильнее взлетела популярность патрона, Павел недоумевал:
" Почему они его в земляки записали?! Может этот "Наш" самый что ни на есть москвич, да еще и с израильским подданством! ...Да и вообще кто он!?"
Но видно любовь народная такая же загадка, как и женская душа. Понять, почему так растет рейтинг их кандидата, не всегда могли и сами творцы его образа. Все уже получалось почти без их вмешательства. Чуть упали из-за сезонных колебаний цены на сахар, тут же пополз слух, что это Наш для города постарался. Сподобился Витька Сапог починить к выборам мост через Грязевку - эффект оказался тот же.
- Система вошла в режим самонастройки, - сострил как-то очкарик из стратегического отдела. На что присутствовавший при разговоре Примас заметил, что местный электорат это непостижимая данность и научная терминология к нему не применима. Вообще, отношение "штабистов" к избирателю чем-то напоминало взгляд греческих богов на копошащееся у подножья Олимпа человечество. Замкнутый мирок штабного особняка жил весело и сыто, иронично взирая на разгоравшиеся предвыборные страсти. Почти каждый день в буфете устраивались банкеты. Справляли дни рождения, именины и прочие знаменательные и не очень знаменательные события. На вечеринках уничтожалось огромное количество дорогих напитков и закусок. Под щемящие душу джазовые переливы зачинались мимолетные романы. Здесь Павел сошелся со жгучей брюнеткой Ритой. Прилагать особых усилий и в этом случае не пришлось. Эмансипированная журналистка из команды Примаса сама затащила его в свой номер. После чего Павел еще больше возрос в собственных глазах, возомнив себя настоящим мужчиной. Недавнее существование на мамашином заводе воспринималось теперь как забытый ночной кошмар. Пролетая на своем "Рено" по улицам Верхнегрязевска, он почти не замечал бредущих по тротуарам прохожих.
"Что ему эти тени смертных! Их мысли, заботы, надежды он узнает, получив очередную распечатку, и если что-то не так направит их в нужное русло."
Все чаще он чувствовал себя по-настоящему всемогущим, вот только сны снились какие-то нехорошие и тревожные. В них Павел видел себя, то на пороге заводского отдела кадров, то призывником у дверей военкомата. Все забытые страхи и комплексы возрождались в этих ночных видениях и, просыпаясь, Павел спешил в свой кабинет, где снова чувствовал себя хозяином людских судеб.
Февраль всегда был для Павла несчастливым месяцем. Теперь, когда все складывалось так удачно, он надеялся избежать сезонных неприятностей, но с приходом рокового месяца судьба снова обеспечила их по полной программе.
Началось все с незначительного инцидента. Утром вместе с приятелем из отдела контрпропаганды, Павел затеял что-то наподобие игры в мяч. Перекидывая друг другу папку с документами, молодые люди двигались по коридору, изображая баскетбольных профи. Среди сотрудников штаба подобная дурашливость была обычным явлением, попадавшиеся навстречу коллеги, посторонившись, пропускали игроков и спокойно шли дальше. И вдруг, приняв очередной пас, Павел с разбегу врезался локтем в чей-то живот. В следующий миг он был отброшен назад и увидел надвигающуюся багровую физиономию Перетягина.
- Совсем охренели придурки! Надрать бы вам задницу!- угрожающе сопя, проворчал главный редактор.
- Я конечно извинясь, но и вы могли бы полегче...- начал Павел, но договорить ему не дали.
- Я тебе сейчас огрызнусь, щенок! - рявкнул Перетягин. - Скажу кому надо, с тобой быстро разберутся. Штаны спустят и по голой заднице по первое число...
Оставив растерявшегося молодого человека, Перетягин прошествовал дальше, а Павел еще долго не мог прийти в себя.
" Скажу кому надо, и с тобой быстро разберутся... интересно, на что это Перетяга намекал?"
Нелепая хамская угроза вдруг стала наполняться реальным содержанием. Таинственная сила, которой Павел служил и поклонялся, вдруг обернулась своей темной стороной.
" А ведь они и с тобой, что захотят то и сделают! Скажешь, нет? А кто им помешает?! Этот Наш скоро целый город поимеет, чего уж о тебе говорить!"
Прошло еще несколько дней прежде, чем он смог избавиться от подобных мыслей. Правда, прежнее беспечное отношение к жизни так и не вернулось. Все чаше он стал задумываться над тем, что будет делать дальше и не стоит ли поискать другую работу. По-иному взглянул Павел и на жителей Верхнегрязевска.
" А ведь они действительно на что-то надеются! Верят, что жизнь после выборов пойдет по-другому,"- думал он, проезжая мимо толпившихся на автобусных остановках людей. В душе начинало шевелиться что-то похожее на раскаяние. Однако вскоре от этих сентиментальных настроений не осталось и следа. Способствовало тому более тесное знакомство с электоратом.
Воскресным вечером, когда Павел возвращался из Москвы, вблизи железнодорожного переезда неожиданно заглох его автомобиль. В двигателях Павел разбирался слабо и поэтому, даже не пытаясь починить своего любимца, он вытолкал его на обочину и стал звонить в гараж при штабе. Там, как назло, никого не оказалось. После нескольких безуспешных попыток остановить попутную машину Павел начал нервничать. На дорогу быстро опускались серые февральские сумерки, а редкие автомобили, не притормаживая, проносились мимо. Неподалеку от перекрестка среди сугробов угадывалось что-то похожее на железнодорожную платформу, и когда из-за леса вынырнула электричка, Павел, не раздумывая, кинулся туда.
Впервые за много месяцев ему пришлось бежать к общественному транспорту, испытывая страх от того, что он может опоздать. Запыхавшись, он влетел в закрывающиеся двери, толкнув загородившую проход тетку.
- Совсем ополоумели! Летят ничего не видят! Дать бы по башке...-закричала разгневанная гражданка.
- Умолкни, дура! - рявкнул Павел, чувствуя внезапно проснувшуюся ненависть.
- Я тебе покажу дуру! - еще сильней завопила тетка ,- Это что же творится! И все молчат!- продолжала она, обращаясь уже ко всему вагону.
- Обнаглели! Двинуть бы ему хорошенько! - поддержал тетку какой-то пенсионер, и Павел заметил, что почти все пассажиры смотрят на него с нескрываемой неприязнью. Он был здесь чужаком. Дорогая одежда, лицо и, наверное, еще что-то неуловимое в его облике вызывало у этих людей резкое отторжение и даже ненависть.
- Чего выступаешь?!- мрачно процедил сидевший недалеко от тамбура кудлатый парень.
- Да пошел ты! - бросил через плечо Павел и быстро двинулся в другой конец вагона. У самого выхода его остановили. С парнем было еще два мужика и ситуация не предвещала ничего хорошего.
- Ты, кого посылаешь? - не повышая голоса, проговорил парень, подталкивая Павла к двери. Испуганно озираясь по сторонам, молодой человек тщетно пытался найти хоть в ком-нибудь поддержку. Некоторые демонстративно отворачивались, а кто-то смотрел на происходящее с явным одобрением.
- Откуда такой борзый взялся?- поинтересовался кудлатый, когда все четверо оказались в тамбуре. Повинуясь какому-то наитию, Павел скороговоркой выдал:
-Я в Верхнегрязевске в предвыборном штабе у "Нашего" работаю. Слышали наверно про такого? Не верите? Вот смотрите удостоверение...
Эффект от демонстрации голубых корочек с надписью "Наш Кандидат" оказался потрясающим. Агрессивный оскал тут же сменила радушная улыбка.
- Ты чего, земляк, сразу не мог сказать! Это свой, мужики!
Согласно кивнув, его товарищи пробурчали что-то не очень членораздельное, а парень уже панибратски хлопнул Павла по плечу:
- Все путем, земеля!
- Все путем, - машинально повторил Павел. Еще не веря до конца в свое избавление, он, на всякий случай, перешел в другой вагон. В Верхнегрязевске посчастливилось сразу поймать машину. И только, оказавшись в вестибюле штаба, наш герой наконец-то смог вздохнуть свободно. После этого случая сочувствие к верхнегрязевскому электорату сменилось неприязнью, переходящей в ненависть.
" Так вам, придуркам, и надо! Выбирайте козла в мешке на свою шею!"- думал он, получая очередную сводку о рейтинге. Отбросив все сомнение, Павел окончательно решил, что его место в команде Нашего и другой судьбы ему не надо. Свои нехитрые обязанности он теперь выполнял с особой тщательностью. В этом рвении смешались и месть, и горячее желание прочно и навсегда закрепиться в мире, где нет переполненных электричек, скандальных баб, где тебя не достанут ни кулаки пьяного хулигана ни завистливые ненавидящие взгляды.
Продолжение следует...
Нравится повесть? Поблагодарите журнал и автора подарком.