Президент заговорил об отмене призыва в армию.. Хорошее дело, но верится с трудом. Пропускание молодежи через призывную армию действительно является школой, только не патриотизма и мужества, а невротической идентификации с авторитарным государством, животного страха перед начальством и готовности выполнять самые абсурдные приказы. Здесь срабатывает классический механизм Стокгольмского синдрома.Под воздействием сильного переживания заложники начинают сочувствовать своим захватчикам, оправдывать их действия и в конечном счёте отождествлять себя с ними, перенимая их идеи и считая свою жертву необходимой для достижения «общей» цели. Униженный, лишенный государственной машиной человеческого достоинства, а часто и элементарных человеческих условий существования солдат начинает идентифицировать себя с этой машиной. Начинает гордиться службой в армии – потому что иначе ему пришлось бы признать, что он потратил бесценное время на то, чтобы унижаться самому и/или унижать других.
Мало осознается, что армия Российской империи до военной реформы Александра II была именно профессиональной. Рекрутский набор был способом набора сравнительно немногочисленной профессиональной армии. Обыкновенные наборы составляли менее 7 человек с тысячи, усиленные — от 7 до 10 и чрезвычайные — свыше 10 человек с тысячи. В Российской Империи до этой реформы не было всеобщей воинской обязанности. В 18 веке пожалуй единственной привилегией бесправного крепостного крестьянина, была возможность не служить в армии, если он не попал под рекрутский набор.
Армия Петра I, Суворова и Кутузова была профессиональной армией. Армия Первой Мировой войны - развалившаяся, ставшая революционной силой и погубившая свою страну - была призывной армией. Боеспособность Советской Армии эпохи Второй Мировой была обусловлена, в значительной мере работой мощного пропагандистского аппарата и не менее мощного – карательного. Крестьяне и вчерашние крестьяне, недавно услышавшие радио и научившиеся читать газету были удобным объектом государственной пропаганды. Заградотряды и лагерные сроки за «пораженческие разговоры» при всей жестокости таких мер, были, видимо, неизбежным инструментом для того, чтобы избежать развала фронта и полной катастрофы.
Конечно и сейчас пропагандистский аппарат наращивает усилия. Но вряд ли в наш цифровой век можно рассчитывать на то, что обороноспособность страны удастся обеспечить за счет введения единомыслия и полного подчинения личности интересам государственного Левиафана.