Так просто быть честным с самим собой. И так сложно. Вот, казалось бы, в чём тут шутка? Просто и сложно. Никто не знает нас так хорошо, как мы сами. Поэтому и просто. Но как легко мы идём на обман самих себя? Поэтому и сложно. Лабиринт Минотавра какой-то, из которого не выведет нить Ариадны, потому что нет ни Ариадны самой, ни нити её волшебной. Размоталась нить, да и сгинула во времени.
Довелось мне полюбить. Да чего там, не раз мне доводилось любить, но по прошествии времени оказывалось, что и не любови это были, а скорее влюблённости. Но ведь это только по прошествии времени делается ясным. Поди, разбери в самые-то сладкие деньки, что на сей раз тебя посетило. То-то и оно, други мои. То-то и оно.
Итак, довелось мне полюбить по-настоящему. С первого взгляда, да так, что вот в тот самый миг и понял я, что бетонная стена на скорости в двести километров в час не так опасна, как этот вот короткий, но не кроткий взгляд. Длился наш перегляд считанные секунды, точнее миг всего и длился, а я понял всё, что может понять один человек про другого человека. Тоже мне, скажут бывалые, понял он. Да разве, мол, можно всё про другого человека понять, мы и о себе-то имеем подчас весьма приблизительные знания. А тут другой человек, вселенная целая непознанная и вообще непознаваемая. Но я понял. Ещё не услышав её голоса, ещё ничего не зная про неё, я уже всё знал. И самое главное, я знал, что она принесёт мне боль. Так Минотавр, что бродил по своему тёмному царству, по своему Лабиринту знал, что однажды придёт маленький и слабый человек и убьёт его. Любая сила становится бременем в один совсем не прекрасный день.
Как я и говорил, всё я знал о этой своей внезапной любви. И всё так и случилось. С точностью до запятой, до секунды, до краткого мига счастья и до бездны тоски. О, как прилежно я врал себе. Как я хотел обмануть себя, что всё возможно между нами, какие этажи фантазий я создавал, выстраивая здание самообмана. Тщетно.
Прошло много лет. Я научился правде. Теперь я не вру себе, а честно признаю своё поражение в этой битве. Надо иметь приличную силу воли, чтобы в один момент отбросить костыли лжи. За год до моего рождения ответ мной был получен, а мне понадобилось прожить жизнь, чтобы понять всю горькую соль этого ответа.
И. Бродский (Postcriptum)
«Как жаль, что тем, чем стало для меня
твое существование, не стало
мое существованье для тебя».
Я более не вру себе. В своей любви я нашёл всё, что было важно мне. Стал ли я лучше? Не знаю. Стал ли я свободнее? Да. Я понял, что взаимность в любви – вещь необязательная. О, конечно, прекрасно быть любимым, являясь при этом и любящим. Но никто же не обязан любить в ответ. Хорошо если любят, но если не любят, то и ладно. И поэтому я люблю. За все эти долгие годы, пройдя через отрицание и злость на себя, а порою и на неё, за что теперь мне стыдно, совершив множество побегов во влюблённости и признав их (эти побеги) неудавшимися, залив боль декалитрами кофе и чая, исписав сотни листов рунами, я стою над выжженным полем ненужных надежд, радостный и счастливый, что любовь в моей жизни есть.