После смерти Николая I была амнистия декабристов, открывшая им путь в Европейскую Россию. Однако Анненков не спешил покинуть Тобольск. Его всегдашняя медлительность (воспитанник декабристов М.С.Знаменский вспоминал, что он салфетку за обедом брал "с таким ленивым видом, с каким я способен был брать только одного Цицерона") не позволяла пуститься зимою в далекий путь, несмотря на все уговоры товарищей. Он с самого начала решил переехать в Нижний Новгород, где военным губернатором был в прошлом член тайных обществ А.Н.Муравьев. Сохранилось письмо И.И.Пущина, поздравляющего (уже из центральной России!) семью Анненковых с новым 1857 годом и радующегося, «что нет препятствий к оставлению Сибири». А препятствия были, как надуманные, так и реальные – в начале 1857 г. Иван Александрович серьезно заболел, и снова отъезд откладывался… Нервничала Прасковья Егоровна, тосковали уже давно находившиеся в России дети, настаивали на переезде друзья. "Я уверен, - писал друг и шафер на свадьбе П.Н.Свистунов, - что путешествие поправит вас вернее, нежели все лекарства, вместе взятые. Отправляйтесь в путь возможно скорее". Прошло ещё полгода. В июне Анненков был определён "на службу в Нижегородскую губернию с назначением состоять при начальнике губернии сверх штата", и в июле Анненковы выехали в Нижний.
Здесь они прожили до конца дней. Снимали дом, где обстановка была достаточно скромной. Иван Александрович установил очень строгий, почти деспотичный порядок, а Полина Егоровна другой жизни и не представляла. Она вела хозяйство. Русским языком «mademoiselle Pauline» так до конца и не овладела. Внучка её вспоминала, что, как-то, ухаживая за цветами, она закричала лакею: "Скарей, ска-рей, принеси поганый стул!" - "Какой поганый стул?" - "Из кухня! Поганый стул!" Потом оказалось, что это был табурет.
Дочь Анненковых написала о декабристах: «Они никогда не изменяли своим правилам, были искренни в своих убеждениях и поступках и потому не допускали ни в чём обмана, лжи или лицемерия. Благо России и общественную пользу они ставили выше всего и всегда говорили, что 14 декабря было роковой ошибкой. Много и много раз приходилось мне слышать от них, что можно было бы принести гораздо большую пользу отечеству, служа своим идеалам мирным путём». И вот сейчас случай представился: в России готовилась крестьянская реформа. Анненков принял самое деятельное участие в её осуществлении. В 1858 году он был назначен членом от правительства в Комитете по улучшению быта помещичьих крестьян, затем состоял членом Нижегородского губернского присутствия, где имел непосредственное отношение к разработке реформы 1861 года, а после реформы занял должность председателя Нижегородского съезда мировых посредников. Его считали одним из наиболее гуманных и убеждённых деятелей крестьянской реформы. Пять раз он избирался на должность уездного предводителя дворянства. Несмотря на медлительность и малоподвижность, ему много приходилось ездить, и всегда он подробно описывал поездки жене, без которой не мыслил свою жизнь. Одно из его посланий подписано «Твой верный и безупречный муж Анненков».
"Седой, величественный, кроткий изгнанник в речах своих не обнаруживает и тени ожесточения против своих жестоких судей", – так писал об Анненкове Тарас Шевченко, встречавшийся с ним в Нижнем Новгороде.
Гостивший у Анненковых в 1860 году историк М.И.Семевский уговорил Прасковью Егоровну доверить бумаге свои воспоминания, и в следующем году под диктовку матери их записала дочь Ольга, а через 11 лет Иван Александрович надиктовал внучке Е.Гагариной свои воспоминания о 1825-26 г.г., и они были включены в текст «Записок» Анненковой. «Записки» были дополнены и краткими воспоминаниями Ольги.
Ольга Ивановна (в замужестве Иванова) всю свою жизнь посвятила дому и детям, у неё была прекрасная, дружная семья.
Старший сын Анненковых Владимир в 1849 г. окончил гимназию и, не имея возможности поступить в университет (как «сын государственного преступника») начал службу в должности канцелярского писца, однако впоследствии сумел проявить себя и в 1878 году стал председателем Самарского окружного суда, прослужив в этой должности 20 лет. Интересный факт: в 1892 году, утверждая в должности помощника присяжного поверенного молодого юриста Владимира Ульянова, он не потребовал от него свидетельства о благонадежности, хотя и знал, что тот находится под негласным надзором полиции.
До конца жизни Владимир Иванович хранил альбом с портретами декабристов и их автографами, а на стене его кабинета висели кандалы отца.
Второй по старшинству сын, Иван Иванович Анненков, стал военным. На прошение отца был получен ответ, что "государь император по всеподданнейшему докладу просьбы губернского секретаря Анненкова (из бывших государственных преступников) высочайше повелеть соизволил: сына его, Ивана Анненкова, кончившего курс в тобольской гимназии, с правом на чин 14-го класса, определить согласно с его желанием в военную службу унтер-офицером без экзамена, на правах вольноопределяющегося I разряда". В отставку он вышел в 1873 г. в чине подполковника.
Младшие дети, Николай и Наталья, были болезненными. Психически нездоровая Наталья боялась всего холодного (она даже не касалась голой рукой дверной ручки). Иван Александрович, сопровождавший дочь на балы, за некоторое время до отъезда клал её браслеты в карманы сюртука и ждал, пока они согреются.
Смерть Николая, много и подолгу болевшего и умершего около 1873 г., подточила силы Прасковьи Егоровны. Совсем оправиться она уже не смогла
По воспоминаниям внучек, вечерами Анненковы подолгу сидели в гостиной, он на диване, она на кушетке, с рукоделием. Анненков сидел, по тюремной привычке, в одной позе, положив ногу на ногу так, что мог видеть свою подошву (Прасковья Егоровна говорила, что так он сидел в остроге целыми часами). Даже рука с понюшкой табаку долгое время оставалась висящей в воздухе.
Утром 14 сентября 1876 года Прасковья Егоровна не проснулась. Ещё накануне она что-то рассказывала внучкам и обещала продолжить свою историю назавтра. Иван Александрович очень тяжело переживал смерть жены. «После смерти бабушки дед впал в болезненное состояние и последнее время своей жизни страдал чёрной меланхолией», – вспоминала внучка Анненковых М.В.Брызгалова. Он пережил жену на год и четыре месяца. Они были похоронены рядом в нижегородском Крестовоздвиженском женском монастыре.
Не обещайте деве юной
Любови вечной на земле...
Так вот же она – вечная любовь!
Об образах Анненковых в искусстве – в следующей статье.
Голосуйте и подписывайтесь на мой канал!
«Карта» статей на эту тему здесь
Навигатор по всему каналу здесь