ИСТОРИЯ ЧАСТИЧНО ОСНОВАНА НА РЕАЛЬНЫХ СОБЫТИЯХ.
Всё будет ослепительно хорошо!
М. Булгаков, «Мастер и Маргарита»
Кевин
Он опять сбежал из детского приюта на этот берег, ставший куда более родным, чем казённые стены сиротского учреждения. Он опять ощутил под ногами приятную жгучесть, скинув свои изрядно потрёпанные сандалеты. Плюхнулся на песок и немедля принялся за дело.
Он опять не знал, зачем это делает. Он никогда не успевал… Замок получался чудесным: четыре башни по углам, стены с бойницами, даже подвесной мост, но… Ему не удавалось завершить работу над песочным творением — все его надежды в буквальном смысле рушил прилив. Океан был беспощаден, хороня под волнами всё то, во что он вкладывал силы и душу. Разумеется, мальчишка не мог изменить законы природы, но продолжал каждый день прибегать сюда, на этот берег, повинуясь необъяснимому зову, не подвластной никакой логике уверенности в том, что однажды…
Рита
«…в том, что однажды…» — она поспешно свернула «окошко» с текстовым документом, потому что за спиной возникла мама, вошедшая в её комнату, как всегда, без стука.
— Рита, ты опять не обедала! На вот, супчик тебе разогрела — чтобы съела всё! — с этими словами мама поставила перед ней тарелку, едва не залив клавиатуру ноутбука горячим бульоном.
Хотелось ответить, прям заорать в лицо (но Рита сдержалась): «Мам, ты что, реально не понимаешь, что я жирная?! Мне нельзя есть! И так все в школе издеваются!»
Мама, конечно, не стала бы слушать… Для неё было важным накормить-одеть-обуть, а что там творится внутри — это второстепенно, перерастёт… Папа с ней во всём соглашался, так что отношения с родителями едва ли тянули на дружеские. Единственным другом Риты был Кевин — маленький романтик печального образа, мальчик-сирота, которого она сама же и выдумала: вихрастый, сероглазый, в забавных шортиках и стоптанных сандалетах.
Рита, надо сказать, весьма прилично училась, особенно по литературе, однако школьной программе предпочитала «всякую муть» (по выражению мамы) — например, книги о материализации мысли. Она была в курсе: чтобы желание, которое ты посылаешь во Вселенную, исполнилось быстрее и точней, его необходимо доверить бумаге (ну или «вордовскому» файлу — не суть важно). И забивая на уроки, часами писала свою наивную, затянутую и едва ли интересную кому-то историю: про песчаный берег, недостроенный замок, бесконечное одиночество… Она искренне верила, что однажды встретит Кевина в реальной жизни — и они поймут друг друга, и никогда больше не будут одиноки.
Кевин
Он стоял и смотрел на жалкие руины — всё, что осталось от очередного песочного замка. Как обычно… Поёжившись, мальчик вдохнул свежий, чуть покалывающий под рёбрами ночной воздух — сумел-таки удрать из приюта после «отбоя». (И пусть воспитательницы орут, сколько влезет…)
Лунная дорожка очень удачно вписывалась в общую картину — безысходности и, в то же время, надежды: серебрясь от самого горизонта, она как будто звала его куда-то. Или к кому-то. Может быть, к Богу? «Бог — кто он? — впервые в жизни задумался мальчишка. — Тот, кто создал всё вокруг? Включая и этот прекрасный берег, и этот чёртов сиротский приют?.. А мне кажется, что у каждого Он свой. Тот, кто создал меня, именно меня, — это и есть мой Бог…»
Рита
Вроде бы это был последний эпизод её, с позволения сказать, «романа», который она, как полоумная, строчила в подростковые годы, — ну да, точно, про лунную дорожку. И чего вдруг вспомнилось?.. Рита поднесла к губам горлышко пластиковой бутылки, снова хлебнула дешёвый коктейль. Фу-у, противно, аж до рвотного рефлекса, но так хоть мысли можно забить.
Да один фиг — мысли, подобно отвратительным червям, вгрызались в мозг. Точнее, в то, что от него осталось. Она по-прежнему мало ела, зато много пила. В данный момент — пила в каком-то обшарпанном подъезде, в который завернула лишь по той причине, что домофон на двери был сломан. Через мутное, оплёванное стекло она видела чужие окна в доме напротив — там горел свет, там жили счастливые люди, у которых были семьи, любовь, тепло.
А у неё ничего не было, кроме таланта, который ещё не успела пропить. Ну и красивого имени — Маргарита. Ага, Маргарита, вот только без Мастера. Сама себе она мастер-ломастер… Могла же стать нормальным человеком, как не уставали талдычить родители! Поступить в Литературный институт, устроиться на престижную работу, выйти замуж за парня из «своего» круга… Нет же, её постоянно тянуло в очередную грязь, на очередного альфонса или психа, который выпивал всю кровь, выворачивал наизнанку и так и оставлял — обескровленную, с разбитым сердцем. Да будь проклято это сердце — не слушала бы его вовсе!..
Кевин
На этот раз погодка выдалась не ахти какая — и это ещё мягкое определение. Солёный ветер хлестал Кевина по щекам, как взбешённая воспитательницы, и пронизывал тело холодом; на небе было черным-черно, только кое-где, для пущего устрашения, сверкали молнии; весь мир бурлил, будто бы стремясь поглотить мальчишку, затянуть в эту жуткую черноту…
Не снимая сандалет, Кевин сел на песок — заниматься строительством не представлялось возможным. Определённо, Бог (кем бы Он ни был) покинул его окончательно. Мальчишка подтянул колени к подбородку, прикрыл голову руками, зажмурился и зашептал, обращаясь скорее к Нему, чем к себе: «Потерпи, потерпи немножко… Буря закончится… Скоро, скоро… И будет солнце… И будет замок из песка — я дострою его наконец… Обещаю…»
Рита
Они так по-дурацки познакомились. Честно говоря, Максим был у неё каким-то там по счёту, с кем она переспала по пьяни. Ну равно как и она у него. По всем законам природы-физики-логики-кармы-или-чего-там-ещё, из этого не могло выйти ничего путного. Рита ж и разглядела его нормально только на утро, когда они проснулись с головной болью в общих гостях: ну, симпатичный молодой человек. Высокий. Вьющиеся волосы. Серые глаза, и взгляд глубокий (но последнее скорее показалось с похмелья). Тапочки перепутал: правый на левой ноге, левый — на правой…
Он не должен был позвонить ей после этой случайной бестолковой близости. Но он позвонил.
А теперь они женаты, и уже достаточно долго вместе. И будут вместе - всегда.
Да, конечно, бывало всякое за это время… Макс, как и она, — единственный ребёнок в семье, всегда и везде, по его собственному признанию, ощущавший себя чужим, «не таким». А «таким» он стал только с ней — не сразу, постепенно. И Рита больше не сомневалась: те альфонсы и психи, извращенцы и просто дебилы — это была никакая не любовь ни в одном из случаев, это были просто этапы пути. Правильного пути.
До Максима она не любила. Никого. Хотя…
— Ревновать не будешь? — прищурившись, спросила Рита и сильнее прижалась к мужу. — Я хочу тебе рассказать… В моей жизни когда-то… присутствовал… человек… Очень значимый для меня.
— Ну, — буркнул он, приготовившись к какой-нибудь провокации в её излюбленном стиле.
И Рита пересказала ему — по памяти — некоторые отрывки из своего раннего творчества. Макс не комментировал, но слушал внимательно. Потом она вдруг резко прервалась, вспрыгнула с постели и, накинув полупрозрачный халатик, направилась к ноутбку — «писать, писать и ещё раз писать».
— Про Кевина? — уточнил Максим.
— Не-ет, — она засмеялась. — Не про Кевина… Мне же рукопись в издательство надо сдать.
В своей кроватке заворочалась дочь, стала хныкать — пить захотела, наверное.
— Успокоишь? Пожа-алуйста…
Макс, поворчав немного ради приличия, что, мол, за какие такие грехи ему досталась жена-писатель, поднялся к ребёнку, которому, кстати, недолго оставалось быть единственным.
Кевин
Он стоял и смотрел на своё творение. Великолепный песочный замок был не тронут приливом, вопреки всем законам природы, — и воткнутый в крышу самодельный флажок развевался победно. А с неба мальчишке светило ослепительное солнце.
Конец.
Большое спасибо всем, кто прочитал! Если вам понравилось - пожалуйста, ставьте лайк и подписывайтесь на канал ГРАНИ ЖИЗНИ!
Обещаю радовать своих подписчиков интересными рассказами и не только!