«Нам рано жить воспоминаньями, дорог немало впереди…» Помните эту песню? Её пела нестареющая Эдита Пьеха. Возможно, ей и рано, даже сейчас. А мне – в самый раз.
Удивительное дело, чем более насыщенной и наполненной становится моя жизнь, тем чаще приходят воспоминания. Наверное, это так и должно быть. Ведь нам очень хочется, чтобы о наших успехах узнали те, кто когда - то был нам дорог, чтобы счастливые минуты нашей жизни делили с нами те, с кем мы уже однажды таковые переживали.
Одна моя коллега, увлечённая разного рода теориями самопознания и постижения счастья, утверждает, что жить нужно только «здесь и сейчас»; несколько лет уже она безуспешно пытается научить меня «отпускать прошлое». Признаюсь, я довольно часто начинала под её руководством эти попытки освоить новую для меня философию жизни. Признаюсь также, что особенно трудно давалось мне упражнение под названием «это не моё».
Да, по идее, моё настоящее «здесь и сейчас» должно, превалировать над далёким и полузабытым прошлым или, по крайней мере, конкурировать с ним. Но всё происходит наоборот.
Отчасти это связано с текущими жизненными историями, в которых тема прошлого звучит гулким набатом, затмевающим тихое звучание настоящего, а отчасти и своим осмыслением пережитого. И чем больше этого пережитого (как хорошего, так и плохого), тем чаще задаёшь себе вопрос: за что? как бы поступила мама? почему счастье не сложилось тогда, в прошлом или почему прозрение пришло так поздно?... да мало ли…
Выходит так, что чем дольше человек живет, тем чаще обращается он к своей памяти, разбирая своё прошедшее слой за слоем, отыскивая ответы на вопросы своего суетного настоящего.
А вопросов немало. Так сложилось, что я довольно поздно узнала историю моих родных по отцовской линии. Бабушка только перед смертью рассказала, и то в общих чертах. Просила обязательно прочитать «Жизнь Алексея Рокотова» Ефима Пермитина да непременно съездить в Барнаул, там, дескать, в архиве есть сведения о нашей семье. Но мне тогда казалось, что я всё это успею, жизнь ведь длинная, куда торопиться, всё время что-то срочное, неотложное…
А потом 90-е, смена всего-всего…Переезд, новая работа, новые люди. В общем, я оказалась в Новосибирске.
И вот совершенно курьёзный случай: на работе знакомлюсь со своим близким родственником по линии отца. А почему курьёзный? Да потому, что если бы не случай этот, то так и не узнала бы, что один из охранников в нашем учреждении и есть мой родственник. Как-то перед отпуском это случилось. В связи с очередной проверкой вышестоящих органов наши руководители озаботились тем, чтобы все сотрудники охраны были поимённо и пофамильно обозначены (проще говоря, «бэйджики» заставили всех нацепить). Так вот, беру я утром ключ от кабинета на пункте охраны и вижу, что ключ мне выдаёт новый охранник по имени Сергей Николаевич Кельберг.
«Практически однофамилец», - улыбаюсь я. А он в ответ: «Вы Кельберг?». «Да нет, - говорю,- я-то Плеханова, а бабушка моя по отцу - Кельберг Татьяна Константиновна», и слышу в ответ: «Тётя Таня? Может, фотографии сохранились?»
Конечно же, сохранились! Я на тот момент рядом с работой жила, и принести фотографии проблем не составило…
Сказать, что мы пережили радость – ничего не сказать! Я даже не могу словом назвать это чувство – чувство обретения родного человека… Как-то сразу отцовские черты в лице моего нового знакомого «проклюнулись», и вихрем мысли: ну вот теперь точно узнаю всё, все подробности, какие от бабы Тани узнать не успела. И узнала. Сергей Николаевич бережно хранит и собирает всю жизнь мельчайшие детали истории семейства Кельберг. Подумать только – в 55 лет я впервые узнала всё о родных своего отца. Всю историю Кельбергов. Но это уже разговор для следующей встречи!