Приятельница моя Юленька разного рода гадалок да предсказателей просто обожает. В особенности залётных, то есть тех, кто город наш проездом посещают и надолго не задерживаются. Они, по утверждению Юленьки самые правдивые из всех. Ибо правду-матку режут без страха и ограничения. Ну, а чего им бояться, сняли номер в гостинице или квартиру, помололи с недельку языком, что на ум придёт да и уехали. И спросу с них никакого.
И вот одна из таких залётных дам, двадцать один год назад предсказала Юленьке, что та умрёт в тридцать пять лет. Причём, аккурат в свой день рождения. Юленька, к слову сказать, в предсказание это поверила, но не расстроилась абсолютно. А чего расстраиваться-то? В пятнадцать лет люди, перешагнувшие тридцатилетний рубеж нам казались едва ли не стариками.
Другое дело услышать это же предсказание в тридцать лет. И от той же самой гадалки. Но Юлька и тут не расстроилась. Жизнь у неё не ладилась. С работой проблемы, замужество не удачное, дочь, несмотря на юный возраст, росла полной оторвой. Так что отпущенные ей пять лет жизни она восприняла скорее как проблему. И с удовольствием подарила бы их кому угодно, лишь бы скорее оказаться в лучшем из миров.
Услышав это, гадалка лишь горестно вздохнула да велела молиться. Юлька лишь фыркнула в ответ. И развелась. Дочку оставила мужу, а сама уехала в деревню. К земле поближе да к кладбищу, где все родные её похоронены. Благо там дом от предков остался. Плохонький, наполовину завалившийся, но для жилья пригодный. Козу завела да два десятка курей, посадила огород, а от скуки спасаясь, соорудила мольберт, и принялась малевать «картины» из подручного материала. Земля, глина, соки овощные да ягодные всё шло в ход.
На вольных хлебах да без забот Юлька похорошела и даже завела женишка. Местного кузнеца Петю. Парня хоть и недалёкого да по местным меркам неплохого. Словом жить бы да жить, но Юльке стукнуло тридцать пять. Накануне дня рождения натопила она баню, вымылась, переоделась в чистое и улеглась на лавку, дедом её ещё сработанную, помирать. Даже руки на груди как положено сложила. Долго лежала, до полудня. Даже на орущую козу внимания не обращала. Ибо положено ей было в этот день умереть и точка. Гадалка дважды врать не станет.
К полудню, привлечённые истошным криком козы, к Юлькиному дому принялись сбредаться односельчане. Погорланив для порядка под окнами, послали за Петром, ибо через оконце разглядели, что лежит Юлька на лавке чисто как усопшая. Мужики принялись гроб колотить. А Петя женишок да друг закадычный в дом зашёл да зеркало снимать принялся. Юлька даже обиделась. Не попрощался по-человечески, в лоб не поцеловал, прощения не попросил, а к имуществу лапы тянет. Пусть даже и не с целью наживы, кому это мутное стекло сгодиться, а неприятно. Заёрзала она на лавке намереваясь встать, да в соответствии со своими нормами морали прощание организовать, а Петя, хоть и мужик с виду здоровый, последним трусом оказался.
И что было сил огрел Юленьку зеркалом. Это чтобы лежала смирно и не думала людей праведных пугать воскрешением своим мнимым. Недурно ей тогда досталось, хорошо ещё, что участковый не поленился приехать удостовериться, что странная бабёнка на его участке и правда померла. Он и в больницу её на мотоцикле своём в район увез. Настоял, чтобы в реанимацию положили, хоть Юленька на тот момент и совсем плоха была. Но ничего, выкарабкалась. Ходит теперь кое-как с палочкой. Даже до гадалки с трудом, но прихромала. И претензию про лишний год жизни высказала.
Гадалка смерила её долгим взглядом и, перекатив самокрутку из одного угла рта в другой, выдала: «Да разве ты живёшь? Тело твоё да, чуток передвигается пока. А душа уж год как отлетела да за «колючкой» мается».
Вот тут не только Юленька, тут и я сама в гадалку поверила. Ибо Петю, жениха Юлькиного за нанесение тяжких телесных да за грабёж осудили. А Юленьку, хоть и не свидетельствовала она против него и себя виноватой выставляла, никто и слушать не стал. Инвалид первой группы, что с неё взять?
Так и существует теперь, телесно с бывшим мужем и дочерью в их квартире обитает, а мысли все в камере, рядом с Петей незабвенным крутятся. Разве ж это жизнь? Для Юльки ад кромешный. И смерть. Пусть не физическая, а моральная, но ей от этого не легче.
Подписывайтесь на канал, ставьте пальчик вверх. И не скупитесь на комментарии, с Вас не убудет, а меня вдохновит.