Конец Х1Х века. Княжна Милада самая младшая из четырёх дочерей вдовствующего князя Василия. Ей пошёл девятнадцатый год, когда её руки попросил известный в Санкт-Петербурге фабрикант Стоян Казимирович Пшельский. Он считался одним из богатых людей, однако дворянского титула не имел.
Прибыв в дом князя Василия вместе со своим братом и другом, Стоян Казимирович попросил принять его. Князь Василий не был расположен к беседе с этим господином, но и не захотел показывать своего пренебрежения к нему.
- Господин Пшельский, чем обязан я вашим посещением моего дома? – спросил князь, - он на самом деле не мог понять, какое может быть к нему дело у этого господина.
- Я прибыл, чтобы просить руки вашей дочери княжны Милады, - сказав поклонившись, Пшельский, и, посмотрев внимательно на реакцию князя, продолжил, - и надеюсь получить у вас согласие.
Князь Василий думал, что ослышался. Этот малообразованный , самовлюблённый и уверенный в себе человек, которого принимают в свете только благодаря его несметному богатству, возомнил, что может быть достойной партией его дочери? Его любимой Милады! Да как он мог думать это? И как он посмел заявить об этом? Князь негодовал! Первое желание было выставить непрошеных гостей вон из его дома! Однако подумав немного, князь сказал:
- Я не могу дать вам согласие, господин Пшельский, так как у меня в доме не заведено решать судьбу дочерей без их участия. Мои старшие дочери вышли замуж по любви и с их согласия. Так будет и с младшей. Я не намерен влиять на её решение.
- Прошу вас, князь, пригласите княжну и спросите её согласие, - попросил Пшельский. Князь Василий нисколько не сомневался, что дочь его отклонит предложение этого наглого господина и послал слугу за ней.
Не прошло и четверти часа, в гостиную вошла Милада. Её нельзя было назвать красавицей, но в ней было неповторимое изящество во всём облике, которое придавало ей особую прелесть. Взгляд её безумно красивых голубых глаз был очень выразителен. Волнистые волосы необычайно красивого медно-рыжего цвета были распущены и лишь слегка заколоты большим гребнем. В отличие от всех рыжеволосых, кожа на лице юной княжны была чиста и бела и без единой веснушки. Стройная, гибкая шея была открыта, и позволяла увидеть цепочку с золотым православным крестиком. Это было единственное украшение на княжне.
Господин Пшельский смотрел на неё с интересом и восторгом. До этого ему приходилось видеть её лишь пару раз в театре и один раз на балу, где он пригласил её на танец, но его приглашение не было принято в виду того, что у княжны все танцы уже были расписаны и обещаны другим. Здесь, дома, княжна Милада показалась ему ещё милей и изысканней.
- Вы что-то хотели? - обращаясь к князю, спросила Милада, - Я слушаю вас, папенька.
- Милада, это господин Стоян Казимирович Пшельский, он прибыл к нам, чтобы сделать вам, дочь моя, предложение руки и сердца… И без того бледное лицо княжны, сделалось белым, как мел. - Принимаете ли вы это предложение, дочь? Хотите ли вы стать женой господина Пшельского? – спросил отец, абсолютно будучи уверенным, что услышит отрицательный ответ и спокойно выпроводит Пшельского из дома. Помолчав немного и совершенно не посмотрев в сторону гостей, княжна ответила:
- Да, папенька, я согласна стать женой господина Пшельского, - она сказала это так тихо, что сопровождающие Пшельского лица, которые стояли чуточку подальше, не расслышали ответ .
- Вы согласны выйти за него замуж? – князь не мог сдержать себя, говорил громко, и заметно нервничая. Господин Пшельский, наоборот, едва сдерживал себя от радости, он привстал на колено и поцеловал руку княжны.
- Это сокровище будет моё! Моё! И только моё! – думал Стоян Казимирович, - я никому его не отдам, а вслух сказал, - Вы никогда не пожалеете об этом! Я сделаю всё для вашего счастья!
Княжна, сославшись на плохое самочувствие, попросила разрешения и сразу же покинула гостиную.
- Я намерен не откладывать помолвку, - сказал Пшельский. Старый князь поджал губы, он был бледен, вид его был измученный, веки покраснели и опухли, а его гордость, пышные усы, обвисли. Совсем не такого он хотел мужа для своей любимой дочери. Он считал Пшельского совершенно не обременённым разумом человеком, он казался ему грубым и неотёсанным мужчиной, и даже его модная и дорогая одежда, выполненная в лучших ателье Парижа, не делала его облик изысканней, в то время, когда дочь его Милада, была, не только хороша собой, но и умна, начитана, была обучена языкам, наукам, музыке, танцам. Она имела безупречный вкус и хорошие манеры.
Для князя это был сильнейший удар. «Что же я натворил, - думал он, - ведь я это мог предотвратить, надо было только выгнать вон этого проходимца! Так я побоялся слыть невоспитанным! И что получилось теперь?»
Помолвка была назначена через неделю.
Я предоставила свой канал внучке (литературный псевдоним Плайта) для публикования этого рассказа