Путь одного Олега. Часть первая. Введение.
Вы пишите и просите рассказать больше о пути, который пришлось пройти, чтобы оказаться в той системе координат ХY, в которой я живу сейчас.
Только для читателей своего телеграм-канала я подготовил серию коротких жизненных историй и событий, которые происходили со мной за последние 5-7 лет и помогли пройти путь от Олега-из-Озёрска через Олега-официанта до Олега-предпринимателя.
Все фотографии найдены в старых телефонах, закрытых альбомах и взяты из прошлого. Я расскажу как менялась моя картина мира, о неудавшихся проектах, казалось бы случайных, но как оказалось важных событиях и героях этого приключения.
Точка отчета — эта фотография. Я сижу в последнее безмятежное лето на набережной озера Иртяш в Озёрске у развлекательного центра, в котором работаю арт-директором.
За моей спиной купленная в кредит Toyota Celica со значками Феррари. Через пару месяцев события закрутятся с невероятной силой и жизнь даст мне несколько первых важных пинков.
Путь одного Олега. Часть 2. Про Озёрск, первую затяжку и первую потерю.
Чтобы лучше представить отправную точку моей истории, расскажу про Озёрск.
Это закрытый город в Челябинской области. Закрытый значит обнесённый забором с колючей проволокой, который по периметру патрулируют автоматчики с собаками. Попасть в город можно по специальному пропуску через контрольный пункт.
Население Озёрска примерно 80 000 человек. Сейчас в городе 1 университет, 1 кинотеатр, 1 ночной клуб и 1 главный завод — химический комбинат «Маяк». Вокруг этого завода и разворачивается вся жизнь города. Там остекловывают ядерные отходы и производят радиоактивное топливо для атомных станций. Это секретное производство, поэтому город и находится за колючей проволокой.
Попасть работать на завод для многих ребят считается высшей точкой достижений и счастливым билетом в жизнь. Хорошая зарплата, льготные кредиты и квартира за выслугу лет, талоны на питание и бесплатный шоколад. За последнюю опцию заводчан в городе называют «шоколадниками». Сладко живут, умирают только рано. Радиация она ведь без цвета и без запаха.
В Озёрске я родился, учился и жил с мамой и младшим братом. Родной отец бросил нас, когда мне было 3 года, отчим умер от инфаркта, когда мне было 14.
Был погожий осенний день. Всем классом мы отправились в традиционный поход в честь начала учебного года. Я пошёл в 9 класс.
— Псс, го отойдём от всех, — заговорщицки шепнул мне Игорь, один из самых дерзких и задиристых одноклассников. Рядом с ним уже толпилась парочка моих школьных приятелей.
Мы ушли в кусты. Игорь достал бутылку пива и пачку сигарет. Тшшик. Зашипело и запенилось в тёмной бутылке тёплое и самое дешёвое Жигулевское.
Игорь глотнул, поморщился, улыбнулся и протянул бутылку мне:
— Давай, Торбосян. Пей.
Я сделал глоток, потом ещё один. Взял сигарету и затянулся. Было горько и не вкусно, но я постеснялся отказаться. Побоялся выглядеть слабым. Дурак.
Домой шёл с чувством тревоги, вины и какого-то странного волнения. Как будто этим глотком и затяжкой предал родителей и стал взрослее, лишился части своего детства.
Своего отчима я называл «папа Серёжа». Всю свою жизнь он работал архитектором и даже организовал со своим другом небольшую архитектурную студию. Ко мне он относился по-доброму и я воспринимал его родным отцом больше, чем своего биологического «папу Колю».
Через пару часов, как я вернулся домой с похода папа Серёжа шёл по коридору, упал и захрипел. Изо рта пошла белая пена. Было страшно.
Мама от волнения кричала на меня и на брата, как будто мы были в чем то виноваты. Вывалила на пол всё содержимое аптечки. Но ни я ни она, ни тем более мой маленький брат, который робко выглядывал из комнаты, не были готовы к такому развитию событий и откровенно не знали что делать. Я вызвал скорую.
Машина ехала примерно полчаса. Я каждые 5 минут выбегал на улицу в трико и домашних тапочках и нёсся к краю нашей большой панельной девятиэтажки, чтобы встретить врачей. Сирена скорой помощи, пронзительно приближавшаяся где-то издалека, казалась тогда самым желанным звуком на земле.
Папы Серёжи в тот вечер не стало. Он много курил и как я понял из диагноза, это как-то влияло на состав крови, создавало тромбы.
В ту ночь я лежал на втором этаже своей двухъярусной кровати и думал. Внизу сопел младший брат. В гостиной плакала мама.
Детский мозг связывал этот горький глоток в кустах, эту невкусную обжигающую затяжку и смерть отчима. Я испытывал чувство вины, желание отмотать назад и отменить этот день. В ту ночь решил, что не буду курить и пойду работать. Повзрослел за один вечер.
Ещё школьником я начал рисовать афиши для компьютерного клуба. Туда же чуть позже устроился администратором. Днём работал, ночью играл в CS с командой.
После ночи за компьютером ложишься спать в 8 утра, а во сне продолжаешь убивать террористов, разминировать бомбу или спасать базу от толпы какой-нибудь нежити.
Лучшей жизни и других городов я тогда не знал, поэтому воспринимал всю комбинацию лишений и недостатков города, как допустимую, привычную и неизбежную. Стерпится, слюбится.
Продолжение: