Обожаю женщин разных:
Белых, рыжих, голубых,
В сексе грубых, безобразных,
Скромных, глупых, озорных.
Пятидесятилетняя Сонька - моя давняя подруга, с которой я познакомился на одном не очень приличном сайте знакомств. Эта ста сорока килограммовая бестия порой показывает мне в постели такие фигуры «высшего пилотажа», за которые становится стыдно даже моим очкам! А ещё она очень любит слушать мои стихи, которые я ей читаю на свиданиях, и пророчит мне блестящую творческую карьеру. Меня она называет «Мусиком», а я её «Пышечкой».
- Мусик, я уже истосковалась по твоим сильным рукам. Ты видно совсем забыл свою Пышечку, - позвонила она мне, намекая тем самым на очередное романтическое свидание.
Прихватив с собой свои новые поэтические произведения и купив бутылочку дешевого вина, я, не раздумывая, отправился счастью на встречу.
Открыв дверь, Соня так крепко прижала меня к своей огромной груди, что я чуть было не задохнулся.
Освободившись из её богатырских объятий, я достал бутылку вина и мы пошли на кухню.
- Соня, мне только не наливай! - сразу же предупредил я.
- Почему?! - удивилась она.
- Потому что вино понижает мою мужскую силу и ты об этом хорошо знаешь.
Сонька засмеялась, видимо что-то вспомнив, и налила в бокал вина только себе.
Выпив два бокала моего дешевого вина, она изрядно захмелела и предложила мне почитать мои новые стихи.
Долго меня уговаривать не пришлось, - я развернул листы со стихами и с выражением начал чтение своего первого произведения:
«Я тебя унесу за закат,
За рассвет я тебя унесу,
В те края — где шумит райский сад,
Целомудрие дарит красу...»
Сонька заржала, как старая лошадь.
- Ты что?! - не понял я.
- Федя, да я, как представила, что ты меня на руки пытаешься поднять! Я же тебя раздавлю!
- А причем здесь ты?! Это же художественный вымысел!
- Федя, да не обижайся на меня, читай дальше свои стихи, - попросила она, допив третий бокал.
Я начал чтение своего следующего произведения, отложив в сторону смешной по Сонькиным меркам стих:
«Ты такая изящная, гибкая,
Как камыш на весеннем пруду.
Твои руки развратные, липкие,
Просыпаюсь от них я в бреду...»
- А у меня что — руки липкие?! - перебила она меня, уставившись своими пьяными глазами на свои огромные ручищи.
- Да ты меня достала своими глупыми вопросами! Я тебе больше ничего читать не буду! - разозлился я.
- Федя, ну не горячись! Я правда думала, что ты о моих руках написал. Почитай ещё что-нибудь, пожалуйста! - стала подлизываться ко мне эта хитрая лиса. И я, сжалившись, начал читать своё третье произведение:
«Разливай по бокалам вино,
От него становлюсь я добрее.
И пусть ночь за окном и темно,
Я любить тебя буду сильнее...»
- Федя, а вот ты после вина в постели совсем никакой! - заплетающимся языком, в очередной раз, перебила меня Сонька.
- А причем здесь я?! - моему негодованию не было предела. - В своём стихотворении я рассказываю о другом мужчине!
- Ну вот видишь, Федя, другой-то мужчина после вина — молодец, а ты не тянешь.
- Да как ты можешь такое говорить мне — поэту?! - перейдя на крик, возмущался я. - Может быть я уже скоро стану известным и ты будешь мной гордиться!
- А я тобой уже сейчас горжусь, Феденька! - еле ворочая языком, перебила меня пьяная женщина. - Я люблю тебя, как мужчину и, как поэта!
Немного успокоившись, я начал читать своё последнее произведение:
«Твои глаза, как звёздочки блестят,
В них океан истомы и загадки,
Они в себе огонь любви таят,
Сжигая моё сердце без остатка...»
В этот раз моё чтение было прервано громким храпом. Уткнувшись носом в стол, Сонька спала. Так в моём лице поэта ещё никто не унижал.
Налив из бутылки в свой бокал остатки вина, я выпил его залпом, поцеловал пьяную Соньку в макушку и отправился восвояси.