Лея не любила утро, особенно, когда просыпалась в своей квартирке. Ей казалось, что сны, которые она не видела (или не помнила?), пробуждаясь в других местах, никуда не деваются. Она верила в то, что они поджидают, подкарауливают её дома, накапливаясь по углам, как клубки пыли. А на чужой территории они утрачивали свою власть над ней.
Лея не любила утро, а ещё она не любила одного важного, известного поэта, который прославился, воспевая чистую любовь. Она и не должна была его любить, да он и не требовал этого, но за три месяца знакомства с ним, Лея и поэзию возненавидела. И этого она не могла простить поэту.
А ему нравилось разбудить её рано-рано, чтобы воскликнуть:
– Послушай! Это гениально!
– Слушаю…
И он читал ей слащавые посвящения своей жене, которые настолько шли вразрез с жизнью, что Лея перестала читать любые стихи.
Поэт, несмотря на массивное тело, имел ранимую и чувствительную душу, поэтому быстро почувствовал отношение Леи к себе. Написал ей пару стихов. Смешных и глупых. Лживых. «А ведь говорят, что в молодости он был совсем другим!» –думала она, пытаясь понять, что же могло произойти такого в жизни поэта? Ведь он был таким честным и искренним, пока оставался молодым...
«Чёртовы сны! – подумала она. – Почему они так часто начинаются смешно, и так грустно, тревожно заканчиваются?»
В то утро она проснулась у себя, поэтому и стала добычей сна, который внес немало смятения в её и без того растрепанную душу.
Да, начинался сон забавно, смешно… Она ехала в колеснице, только четверка лошадей быстро превратилась в знакомых мужчин, и она смеялась, погоняя их, особенно не щадя поэта. Поэт обиженно озирался.
А ещё этот отставной офицер. Он был старше всех, но резвости в нём хватало, по-крайней мере, во сне. А в жизни он так и не обзавелся семьей, а потом стал старым, и никому не нужным, потому что не нажил большого богатства. Ну, так оне говорил её. Только Лея считала иначе. Он был хорошим человеком, но постоянно говорил о войне. Лея старалась пропускать мимо ушей его рассказы о былых походах. Офицер злился и кричал:
– Ты не можешь понять, что я пережил! За что я плачу тебе деньги?
– Я слушаю, – отвечала Лея.
– Не ври! Тебе наплевать на меня!
Ей хотелось ответить, что и ему наплевать на неё, но… Она не могла так ответить.
Был ещё художник, и молодой музыкант, и она уже во сне поняла весь смысл увиденного, и… «Почему бы и нет? – подумала она. – Если они не уважают своих любимых, если впряглись в повозку, на которой сижу я… Почему мне надо их уважать? Пусть послужат хотя бы одной женщине, хотя они, наивные, считают, что это я служу им…»
Если бы сон прервался на этом месте, то Лея проснулась бы удивленно-радостной. Это был неплохой сон. Смешной! И ей бы захотелось рассказать его поэту, и художнику, и музыкантом. Но только не офицеру! Он совсем не умел слушать.
Только, сну не прикажешь. Она просмотрела его до конца. Лея чувствовала за спиной тяжелое дыхание, и поэтому, погоняя своих «коней», кричала как можно громче, но и вздохи позади неё не стихали, а потом она и вовсе перестала слышать окружающий мир. Осталось только это дыхание, и ничего, кроме него. Лея боялась, что обернется, и увидит свою маму, с которой так плохо рассталась, перебираясь в город.
Неожиданно, к шее Леи прикоснулась ледяная рука, и она, не выдержав, обернулась. И узнала себя в увиденной старухе. У старухи был жадный, но очень одинокий взгляд. Старуха крепко сжимала морщинистыми руками саквояж с пожитками, и смотрела на Лею с такой злобой и ненавистью, что она не выдержала этого взгляда, и закричала: «Не хочу! Не буду такой!»
Лея проснулась, ей не хватало воздуха, сердце её колотилось, и она поняла, что этот сон она не забудет никогда. Но она постаралась переключить свое внимание, и стала думать о поэте… Она не любила этого важного, известного поэта, который прославился, воспевая чистую семейную любовь. Она и не должна была его любить, да он и не требовал этого…
Хотите больше необычных историй? Подписывайтесь на мой канал и мы не потеряемся! Большое спасибо за лайк!