Это была необыкновенно миловидная женщина. Казалось, что ей идут даже грубые очки с выпуклыми линзами, которые делали её глаза такими беззащитными и наивными. Аккуратную головку покрывали светленькие кудряшки. Но на фоне такого нежного личика очень нелепо смотрелась её фигура, особенно нижняя часть. Весь внешний вид больше всего портили какие-то бесформенные брюки, которые были, по-видимому, великоваты ей. От этого, при своём небольшом росте, она казалась ещё приземистее и ниже. Верхняя её часть выглядела вполне прилично. Звали эту женщину Тамара.
Тамара работала когда-то вместе с моим старшим сыном в школе. Они были коллегами по профилю, преподавали русский язык и литературу. В данное время ни сын, ни она в школе уже не работали.
В тот год у нас было довольно-таки трудное материальное положение, а так как у сына имелся компьютер, то мы брались за любую печатную подработку, как-то: дипломы, курсовые и всякое другое. Сын устроился работать на завод, старался, по возможности, выходить в ночную смену, за это больше платили. Поэтому ночами печатала я, а днём – он. Спать ему приходилось два-три часа в сутки.
Вот в это время в нашей жизни появилась Тамара. Кто-то дал ей наводку, и она пришла с рукописной дипломной работой для распечатки. Диплом был написан ею для какой студентки. Ту неделю, что мы провели в её присутствии, я вспоминала очень долго. Это был какой-то тайфун. Она практически не оставляла моему сыну времени на сон. Утром, к его приходу с работы, она уже была у нас. Раскидав по всей комнате исписанные листы, Тамара пыталась привести их в систему, с трудом выискивая нужную страницу. Сын нервничал, ждал, матерился. Я старалась внести согласие в их общение. Уходили вечером они вместе; он шёл на работу, она – домой.
Такая канитель продолжалась целую неделю. Если бы не её постоянное присутствие целыми днями, мы справились бы с работою гораздо быстрее. Но оказалось, что у неё не всё еще и написано. К тому же, она постоянно переделывала уже напечатанный текст, что-то дописывая, исправляя, удаляя. Но это были ещё не все странности этой женщины.
На второй день она пришла не одна, на руках у неё сидела маленькая девочка, которой было десять месяцев. Оказывается, Тамара, кроме написания диплома, подрабатывала нянькой у своих знакомых. С этой девочкой, естественно, нянчиться пришлось мне. Слава Богу, что потом родители запретили ей брать с собой ребёнка. У меня самой на тот момент младшему сыну было не так много лет, да и мама была больна, так что в мои планы не входила возня с чужими детьми.
На третий день Тамара сказала, общаясь со мной, что у неё издана книга стихов, которую она мне принесёт почитать. Я, конечно, хоть и признаю только стихи классиков, изъявила видимое огромное желание познакомиться с её поэзией. Ещё она мне сказала, что завтра первое июня, и поэтому, ранним утром, с восходом солнца, нужно обязательно побрить голову налысо. Я восприняла это как шутку.
На четвёртый день Тамара явилась с каким-то немыслимым тюрбаном на голове. На улице было тепло, но голова её была обмотана довольно-таки теплым шарфом. Каково же было моё изумление, когда она размотала это сооружение! Вся её кругленькая, правильной формы, головка, была совершенно голая, к тому же, покрыта ранами, порезами и кровоподтёками. Я с ужасом взирала на неё. А она так радостно мне говорит: - Вот видите! Я же Вам говорила. Вот, я это сделала! Я даже не знала, что ей ответить. Свою книгу в этот раз она забыла принести.
На пятый день сборник её стихов (хорошо ещё, что он был не очень большой) попал мне в руки. Я начала читать. С первых же строк я оценила всю самобытность этой необыкновенной поэтессы. Стихи были о любви и изменах между женщинами. Оказывается, Тамара была лесбиянкой. Ну прямо, Марина Цветаева. Не знаю, отразилось ли что на моём лице, но, внутри, мне стало «кисло». Я взглянула на неё, она пытливо и внимательно наблюдала за мной. Ей, видимо, была интересна моя реакция. Делая вид, что упиваюсь чтением, я выдавила из себя: - Очень оригинально. Необычно. Тамара приободрилась, начала мне рассказывать, истории из своей жизни. Она и днём раньше говорила мне, что с ней живёт какая-то девочка, у которой нет жилья, а дежурная за ними подглядывает в замочную скважину, ругается, что посторонние находятся в общежитии. А раньше у неё жила другая девочка. Девочками она называла молодых девушек. Дело в том, что у самой Тамары была комната в женском общежитии. Я тогда как-то не придала значение этим разговорам. Вот откуда в её стихах и любовь, и измены, и прочее. Надеюсь, что во мне она не видела объекта для вожделения, так как я была старше её лет на десять.
На шестой день я уже была не рада, что мы с ней связались. Больше всего меня волновало состояние здоровья моего постоянно не высыпающегося сына. Тамара с воодушевлением рассказала о небольшом приключении, случившимся с ней вечером накануне. Окно её комнаты в общежитии находилось как раз над входным козырьком. Это был второй этаж, так что парни, желающие навестить девчат в этом общежитии, залазили на козырёк, стучали к Тамаре в окошко, и она частенько, будучи дома, разрешала им пройти через свою комнату. Своего рода – «пропускной пункт». А вчера она, приняв душ, и, видимо, перегревшись и желая охладиться, а может ещё почему-то, стояла совсем голая и задумчиво смотрела в окно. В это время на козырьке появился парень, пока ещё не вполне разглядев через занавеску женщину, находящуюся по ту сторону окна, он постучал. Дальше рассказ Тамары: - Я открываю окно, он уставился на меня, от удивления у него отвисла челюсть, глаза – по полтиннику, стал пятиться назад. А я ему говорю: «Ну что же ты стал, заходи, смелей, а то сейчас свалишься». - Вы бы видели его, - продолжала она, - как же он быстро слетел с козырька и помчался прочь, словно я кинусь за ним вдогонку. Она и сама смеялась над этим забавным происшествием. Я, конечно, представила себе состояние парня, когда он увидел такое богатство, манившее его к себе, вдобавок ко всему, ещё и лысое.
На седьмой день наше общение подошло к концу. Диплом был распечатан, и, после этого, компьютер, неожиданно полетел, так что правки делать было уже невозможно. Не знаю, действительно ли он полетел, или это была уловка, но сын сказал: - всё. Мне было жалко Тамару, я очень просила сына помочь ей, а то бы это произошло, наверно, ещё раньше. Мы дали ей телефоны других парней, занимающихся распечаткой, и она ушла.
С тех пор мы с Тамарой не встречались.
Благодарю всех посетивших мой канал. Надеюсь на новые встречи.
Подписывайтесь на мой канал и ставьте палец вверх!