Предыдущий текст во «Встречь солнца… (5)»
Амнундали
Если бы у меня была рация, то впору было запросить подмогу. Сентябрь, холодный дождь, вокруг глухая тайга, а я – погорелец. Впрочем, всё по порядку.
Накануне, рассматривая карту, я вынужден был сделать выбор: либо идти дальше по Тыркану, полагаясь только на свой глазомер (карты на тот участок не было), либо же свернуть на речку Амнундали. Признаюсь, это название мне сразу не понравилось. И не знаю, что сыграло большую роль в дальнейших событиях: разбитая склянка с солью или же дурное предчувствие. Но очень уж не хотелось идти вслепую, хотя, как я уразумел через три дня, следовало прислушаться к внутреннему голосу и тогда наверняка бы я облегчил свою участь. Но это, так сказать, лирическое отступление на тему мистики.
Свернув в приустьевую часть Амнундали, я долго плутал среди завалов, пытаясь отыскать место для ночлега. Наконец кое-как приткнулся, начал оборудовать стоянку и тут услышал сверху поскрипывание. К моему ужасу, ствол огромного дерева, поверженного бурей, навис прямо над тентом. От падения его удерживал такой же гигант, раскачивающийся под напором ветра. Я быстро собрал вещи и убрался восвояси. Лишь в сумерках, совершенно выбившись из сил, нашёл подходящий пятачок рядом с речкой. Правый сапог у меня был весь в заплатах, в нём постоянно хлюпала вода. Разложив его на просушку, я нечаянно задремал. Очнулся от яркого огня и едкого дыма. Огонь подкрался к сапогу и сжёг всю его переднюю часть. Держа в руках уцелевшие каблук и голяшку, я соображал, что же теперь делать. До ближайшего населённого пункта – около двух недель пути, и без сапога туда не добраться. Сплавляться по бурному Тыркану и Учуру на усечённом плотике к Алдану?.. Нет, мокнуть полмесяца в холодных речных волнах под сентябрьским дождём – вариант тоже неподходящий. Да и не выдержит потрёпанный плот бурных перекатов. Так ничего и не решив, я завалился спать. Но и во сне мозг продолжал искать выход из создавшегося положения и поочерёдно отвергал то один, то другой вариант.
Утром, едва рассвело, поднялся бешеный ветер. В кронах деревьев раздавался треск ломающихся сучьев. Один из них, толщиной с руку, увесисто грохнулся рядом с костром. Вода в речке начала подниматься, угрожая залить мой бивуак. Тянуть с принятием решения дальше было нельзя. Отбросив сплавной вариант, я вытащил из рюкзака матрац, выкроил из него и сшил прорезиненный чулок. Вставил в него войлочную стельку, сверху надел остаток сапога, натянул это сооружение на ногу, обмотал его брезентом и верёвкой, собрал вещи и покинул неприветливое место.
Дождь и ветер сопровождали меня весь день. Стоило только остановиться, чтобы собрать горсть голубики, как холод сразу пронимал до костей. Разводить огонь в такое ненастье слишком долго, и до следующего ночлега я о привале не помышлял. К счастью, удалось добыть двух нырков. А самое главное, идти в обмотке было можно, хотя брезент протирался о кусты, и через каждые несколько километров приходилось его перематывать, чтобы сохранить целым чулок.
Вечером едва не случилась беда. Разложив под тентом костёр (дождь так и не прекратился), переодевшись в сухую одежду, я подождал, пока огонь утихомирится, и отправился к только что срубленной лиственнице заготовить дров на ночь. Возвратившись, увидел, что горят рюкзак и развешенная на нём энцефалитка. Порывы ветра сделали свое чёрное дело. Если бы я запоздал на две-три минуты, сгорели бы все мои пожитки. Сбив пламя, я подытожил ущерб: пропала передняя стенка рюкзака, энцефалитка, в нескольких местах прогорел свитер, расплавилась рыболовная леска, сгорел чай… Особенно жаль было запасной одежды, без которой коротать ночи у костра станет невмоготу.
Эти два пожара за сутки сильно повлияли на моё внутреннее состояние. Остаться осенью, посреди глухомани без нормальной обуви и одежды – даже врагу не пожелаешь. Впервые поколебалась моя надежда в благополучный исход путешествия. И я, неверующий, обратил лицо к Небесам и взмолился:
- Если Ты есть на свете, то выручай! Тогда я поверю в Твоё существование и поставлю свечку в Твою честь.
Может быть, с точки зрения верующего человека, такие слова выглядят неучтиво. Ведь ставить условие Богу не принято. Вера должна быть бескорыстной. А тут нечто вроде сделки: принятие в свою душу Веры в обмен на спасение. Ныне, спустя много лет, я думаю, что Бог – это объединяющая суть, находящаяся внутри людей. И сейчас точно знаю, что обращение к Высшей Силе не даёт умереть надежде.
Правда, богов у человечества много. Особенно в ведической культуре. Есть Всевышний и Его верховные воплощения. От верховных ответвляются главные боги; от главных – ипостаси, покровительствующие либо светлым, либо тёмным силам. И человек обращается к конкретному покровителю тех или иных невидимых сил точно так же как в мирской жизни обращается в ту или иную инстанцию. Иначе обращение не дойдёт до адресата и станет пустым звуком. Гораздо проще, на первый взгляд, структура христианства и ислама: есть Всевышний Отец и Его представитель светлых сил на Земле, которому противостоит представитель тёмных сил. Но зато количество святых, которых почитают люди этих религий, не меньше, чем ведических богов. Исключение составляет иудаизм, у которого есть только единый «засекреченный» Бог, и, таким образом, поклонение там происходит таинственным (тёмным) силам. В разнообразии богов хорошо видно, какая религия к чему стремится. Если ведизм можно сравнить с полем, на котором растут самые различные растения, то христианство и ислам – это подстриженные газоны; а иудаизм и вовсе – забетонированная площадка (чёрный квадрат).
Есть такое выражение: «Выбирая Богов, мы выбираем свою судьбу». Почему? Потому, что когда мы не противимся своей сути, то живём по природным, а не по искусственным правилам. И в те моменты, когда перестают действовать законы, придуманные нами, когда нам не на кого и не на что опереться, мы призываем Бога. Если мы отвергаем опору или принимаем чужую, то постепенно уничтожаем свою суть, свой род, свою нацию и, в конечном счёте, свою духовность. Бог – последняя инстанция. И хоть говорят: «На Бога надейся, а сам не плошай» – наступает предел индивидуальных возможностей, и без опоры не обойтись. Остаётся только понять, что нам ближе: вольное разнотравье, сенокосилка или асфальтовый каток…
Весь следующий день был потрачен на восстановление рюкзака. Тонкая иголка сломалась, а толстая с трудом протыкала брезент. Вокруг всё побелело от выпавшего снега. К тенту изредка подлетали небольшие птички. Одна из них осмелела настолько, что села на мою укутанную брезентом ногу и, нахохлившись, прижмурила глаза. Её желание погреться у костра пересиливало страх передо мной, она даже позволяла притрагиваться к себе. Отогревшись и учуяв запах сырой утки, она соскочила с «насеста», ухватилась за мясо и подняла страшный гвалт. Проголодалась, бедняга, не меньше меня. Только вот я, когда выберусь, схожу в магазин за мукой, напеку лепёх и буду жировать, а ей предстоит зимняя бескормица.
Впереди – два водораздела. На первом из них неожиданно увидел наторенную тропу, идущую в нужном направлении. До этого все зверовые тропки, разбегаясь по сторонам, постоянно исчезали из-под ног. В прекрасном настроении пошёл по ней и вдруг сквозь траву заметил ещё одну, параллельную. Да ведь это же старая вездеходная колея! Сверившись с картой, пришел к выводу, что она должна спускаться к Тыркану как раз по той речке, идти на которую я не рискнул, свернув на Амнундали. Жаль, конечно, что так вышло.
Колея тянулась по плоскому водоразделу, временами исчезая в залитых водой марях. Я обходил их и вновь отыскивал желанный след. Меня не оставляла уверенность, что он будет идти туда, куда мне надо. И не ошибся! Миновав первый водораздел, окружённый заснеженными вершинами, колея постепенно превратилась в просеку сквозь заросли стланика и поднялась на другой водораздел, богатый урожаем голубики.
Продолжение в следующей публикации. Подписывайтесь на канал «Таёжные экспедиции»