Михаил Тимофеевич Калашников на данный момент - единственный автор своего детища - автомата. Но... детища могло бы и не быть, если бы не самоотверженный труд работников депо небольшой станции в Казахстане.
После ранения Михаил Калашников приехал работать снова на станцию Матай, где работал тогда мой дед. Станция располагалась на Турксибе - очень оживлённой магистрали: и днём, и ночью шли поезда...
Беспрестанно шли. Составы с беженцами, солдатами. Турксиб связывал азиатские республики с Россией. На станции кипела жизнь. Работы было очень много. Поезда и вагоны ремонтировали тут же, в депо.
Михаил Тимофеевич всё вынашивал планы по созданию нового качественного оружия. И начальник депо разрешил вытачивать детали, если фрезеровщики закончат свою основную работу.
Токари и фрезеровщики оставались после работы в цеху и создавали детали по приготовленным чертежам. Очень помогал талантливый фрезеровщик Евгений Кравченко. Больше всех. Увлечённо разрабатывал, подгонял, предлагал свои идеи.
Потом Михаил Тимофеевич представил свой образец автомата в Москве, стал уважаемым и высокооплачиваемым инженером. Помнил он про Евгения Кравченко, ценил его вклад. Звал в соавторы, сулил большие выгоды от соавторства, но Евгений наотрез отказывался! Много разговоров тогда ходило по Матаю - велик соблазн: оказаться в самой столице, да не просто рабочим!
Но Евгений Кравченко ни в какую не соглашался. Более того, до самой смерти сокрушался, что он приложил руку к созданию оружия, которое убивает людей!
Поговаривали на станции, что недобрым обернётся семье это новое изобретение. Так оно и стало: у Михаила Тимофеевича в Москве появилась другая женщина. В Матае остались красавица-жена Екатерина и сын Витя. Но вскоре Екатерина погибла - попала под поезд, запутавшись в тросе, с помощью которого управлялись семафоры...
"О войне думать - Лихо будить, - говаривал дед. - Не к добру это".