Перу Достоевского принадлежит немало антисемитских высказываний. Например, из "Дневника писателя" цитата: "...Жидки будут пить народную кровь и питаться развратом и унижением народным." Казалось, в устах мыслителя и, несомненно, гуманиста, слова странные. Но ведь Достоевский был и творением своего времени.
Антисемитизм же - естественный период в жизни любого европейского общества, совпадающий с началом урбанизации. Крестьянин, живший натуральным хозяйством, переезжал в город. Где в глаза бросались прежде всего необычно одетые и непохожие лицом иноверцы: евреи-торговцы и ростовщики. А в своей деревне новоиспеченный горожанин никогда не видал инородцев; торговлю почитал разновидностью мошенничества (ведь не сам торговец произвел, а "перепродает"), а деньги привык брать в долг без процентов у соседей и родни. От новых "капиталистических" нравов вчерашний крестьянин зверел и реагировал ненавистью к их самым видимым носителям - евреям. Через несколько же поколений вчерашние крестьяне сами становились торговцами и банкирами и теряли интерес к "еврейскому вопросу".
Не случайно, антисемитизм относительно рано исчез у лидера мирового капиталистического развития - в Англии и его никогда не было в США, где отсутствовал традиционный массовый слой крестьян. А вот Германия и Россия отставали в капиталистическом развитии. Крестьянская психология там сохранялась и в ХХ веке и потому антисемитизм "выплеснулся" относительно поздно. Интересно, что в Турции, стране также крестьянской до середины ХХ века, местными "евреями" стали армяне, также являвшиеся инородцами и массово занимавшиеся торговлей в городах.
Словом, еврей - это прежде всего в прежней Европе – наиболее видимый носитель социальной функции агента капитализма и потому ненавистный традиционному архаичному сознанию. В сегодняшней России (и вообще в архаичном, например, исламском мире) эту роль СМИ навязали американцам, чем и объясняется массовый антиамериканизм.
Достоевский (в отличие от Льва Толстого) - представитель традиционного крестьянского сознания России тех времен. Хотя босым не ходил и землю не пахал. И потому Федор Михайлович не мог не быть настроен антисемитски. Что не помешает ему оставаться моим любимым писателем и впредь.