Оказывается, Бог намеревался сотворить человека по образу и подобию Своему. Но потом передумал и создал нас по Своему образу. Решив, что подобия каждый должен достичь самостоятельно. И если Бог, по сути, Творец, то способность к творчеству изначально заложена в человеческой природе, как часть Первообраза. В подобии эта способность должна развиться и достичь своего совершенства. Хотя, если вас не привлекает творчество, можно развить любую другую способность и с ней приблизиться к Божественному подобию.
Арина
Это воскресенье Арина решила посвятить творчеству. После событий вчерашнего дня, ей совсем не хотелось куда-либо идти, с кем-либо встречаться. Наоборот, хотелось тишины и домашнего уюта.
Мама на кухне творила воскресные пироги, настроение было минорным.
Вариантов для творчества было несколько: рисование, шитье, вязание.
Вязанием Арина занималась преимущественно осенью и зимой. Тогда в ней просыпался инстинкт древнего человека, толкавший её непременно утепляться с наступлением холодов. Иногда ей удавалось связать целое изделие до окончания холодного сезона, но чаще с наступлением тепла у Аришки пропадало желание вязать, и незаконченная вещь убиралась до прихода осени. Так у неё накопилась целая коллекция полуфабрикатов, которые пережили два или даже три сезона.
Рисование требовало изначального вдохновения, которого на данный момент у девушки не было.
В шитье вдохновение приходило постепенно, по мере углубления в сам процесс. Умение шить в их семье было одним из «наследственных признаков». Уже три поколения бережно хранили кружевную почти кукольную рубашечку, сшитую вручную одной из бабушек для дочки-малышки. Мама тоже любила и умела шить. Венцом её мастерства было платье для своей девочки, которой в детском саду доверили роль Мыши. Сохранилась смешная фотография, на которой Аришка сидит в Теремке в сером сатиновом платье и мышиной маске.
Арина с детства любила заниматься с тканью. Клеила коллекции из лоскутков, оставшихся от маминого рукоделия, шила мелкие безделушки: игольницы, кошельки, мешочки для хранения запахов. Эти мешочки очень любила её бабушка, она вкладывала в них душистые травы, собранные летом, лепестки шиповника, листья смородины, шишечки пижмы и хранила их на полках с постельным бельем. Когда внучке приходилось ночевать у бабули, её постель всегда благоухала запахами лета.
Уже школьницей, Арина записалась в кружок шитья мягкой игрушки в центре детского творчества. Именно тогда она и сшила своего первого мехового зайца. Материал, из которого ребенок «ваял» зверя, был натуральным кроличьим мехом белого окраса. Этот первый опыт был мучительным, мех витал в воздухе, лез в нос, висел на ресницах и мешал работе, которая продвигалась медленно. Заяц получился тяжелым и неустойчивым, поэтому он лежал на боку, как инвалид с рождения. Он не очень нравился Арине, но его голубые глаза, сделанные из граненых бусин, так сверкали из глубин меха, что девочке казалось, будто заяц живой, по крайней мере, зрячий. Вслед за зайцем была целая плеяда зверья: собака, кошка, волк, было даже поползновение на царя зверей, но с ним дело закончилось на начальной стадии - была сделана выкройка, которая до сих пор пылилась где-то в вещах. Потом Арина переключилась на домашний скот, и тут появился бык с кучерявым чубом, ослик и наконец поросенок, который в отличие от льва, был почти сшит, но брошен из-за отсутствия на тот момент синтепона для набивки его упитанного тельца. Через какое-то время кружок мягкой игрушки сменился спортивными секциями, энергия молодости искала выхода. К шитью игрушек Арина вернулась уже в подростковом возрасте. Произошло это неожиданно: в голове вдруг возник образ обезьянки с длинными гибкими руками и улыбающейся рожицей. В тот же вечер девочка села шить, на ходу придумывая детали будущей игрушки. Никаких готовых выкроек у неё не было, пришлось импровизировать. Кукла получилась забавной. С этой обезьянки не только началось настоящее увлечение Арины, но на ней закончился анималистический этап творчества.
Следующим этапом стало шитье девчонок с забавными рожицами, и изготовление одежды для них. Аришка одевала кукол в зависимости от сезона, в котором они появились.
Весной она шила брюнеток в разноцветных курточках нараспашку, зимой - нежных блондинок с задумчивыми глазами в розово-голубых нарядах, летом русых и кудрявых в ярких цветочных платьях, осенью рыжих и веселых в многослойной одежде с огромными шарфами. Они смотрели на Арину из-за стеклянных дверей книжного шкафа, и в каждой из них был кусочек души мастера.
Но сегодня Арина задумала сшить необычную куклу.
- Это будет маленькая принцесса с огромными грустными глазами в красивом бальном платье, - решила девушка.
Начало творческого процесса было вялотекущим: Арина задумчиво рисовала в альбоме внешность будущей куклы. Но когда она начала подбирать нужные материалы для шитья процесс превратился в настоящий смерч, который раскручиваясь, засасывал в свою воронку всё, что находилось в пределах его досягаемости.
В поисках необходимых инструментов и материалов открывались всевозможные коробки, сумки, чемоданы, была проведена полная ревизия антресольного добра бережно хранившегося на случай «а вдруг пригодится».
Арина погружалась в творчество, как в параллельный мир, переставая обращать внимание на окружающую реальность.
Татьяна Александровна знала, когда дочь в творческом экстазе, вернуть её в действительность невозможно.
По квартире поплыл аромат свежей выпечки, но дверь в комнату дочери по-прежнему была закрыта.
Сняв с противня пироги, Татьяна Александровна выбрала несколько самых румяных с капустной начинкой и, прихватив кружку с молоком, отнесла всю эту вкусность в комнату Аришки.
- Спасибо, мамуль, - кивнула девушка, не отрываясь от шитья, - пока мне некогда, поем потом.
Она сидела за столом, у швейной машинки, окруженная ворохом цветных лоскутов и обрезков синтепона.
Татьяна Александровна, улыбнувшись, оставила пироги и молоко на подоконнике и, молча, удалилась.
Уже поздним вечером, когда кукла была закончена, Арина поставила её на тумбочку у кровати. Творение было пока без одежды и ничем не напоминало принцессу, просто тряпичная девчонка, как и другие, стоящие в книжном шкафу. О том, что это принцесса, знала только Арина.
- Каждой из нас нужен тот, кто в её обычной внешности разглядит принцессу, - подумала девушка, лежа в кровати, и это была её последняя мысль перед сном.
Ночью, когда Татьяна Александровна, увидев свет ночника, выползающий из-под двери, зашла в комнату дочери, Арина уже крепко спала. На тумбочке стояла готовая кукла с огромными синими глазами. В этих глазах была такая пронзительная грусть, что казалось, из них вот-вот польются настоящие слезы.
- Маленькая моя, - погладив куклу по голове, - прошептала Татьяна Александровна, - как же грустно прощаться с детством.
Она уже хотела уйти, но подумав, нашла на столе кусок ткани и бережно накинула его, как плащ, на тряпичные плечики куклы. Потом она выключила ночник и вышла из комнаты.