Историк Константин Залесский рассказывает о том, что в телесериале соответствует исторической правде, а что — не более чем миф, созданный авторами фильма.
Был ли у Штирлица прототип? На самом деле прототип Штирлица — просто советский разведчик N, который воплотил в себе черты огромного количества выдающихся деятелей нашей разведки: Николая Кузнецова, Вилли Лемана, Арвида Харнака, Харро Шульце-Бойзена, Рудольфа фон Шелиа. То есть Максим Максимович Исаев — это собирательный образ.
Один из наиболее распространенных мифов, связанных с «Семнадцатью мгновениями весны», состоит в том, что в фильме лишь незначительное количество фактических ошибок. На самом деле это не так.
Самая прекрасная деталь — сцена, когда Штирлиц приходит к Шелленбергу, а тот выходит на плац, где лежат три трупа в черной форме. То есть Шелленберг расстрелял своих адъютантов. Это из реалий НКВД, где при приходе нового руководителя шла смена состава путем расстрела. В Германии этого просто не могло быть, тем более что Шелленберг по роду службы не имел права отдавать приказ о расстреле своих сотрудников. Он мог попросить гестапо заняться своими подчиненными, но он никогда бы этого не сделал из-за внутрикорпоративных противоречий с государственной полицией.
Да и вообще все эти метания Штирлица между Шелленбергом и Мюллером были абсолютно невозможны, так как это были два совершенно разных департамента, которые между собой конкурировали. И права вмешиваться в дела друг друга они не имели. Например, Мюллер просто не имел права задержать сотрудника другого департамента. То есть теоретически он мог это сделать, но для этого должен был иметь непотопляемые факты.
Еще эпизод, когда Штирлиц приезжает в тюрьму за пастором Шлагом. Ему отдают под козырек: «Забирайте, товарищ старший майор». В Третьем рейхе такая ситуация была невозможна, потому что Шелленберг, по устному указанию которого Штирлиц забирает заключенного из тюрьмы, вообще не имел права распоряжаться, так как работал в СД, а СД — партийная организация, политическая разведка, которая занимается (что и так понятно из названия) политикой.
То есть, условно говоря, для того, чтобы пастора Шлага забрать из тюрьмы, Шелленберг должен был обратиться или в министерство юстиции, или к Мюллеру, или к Панцингеру, начальнику криминальной полиции.
Вот, пожалуйста, еще одна чисто советская практика: Штирлиц приезжает на пограничный пост, там стоят войска, и он ведет разговор с лейтенантом. Опять-таки, это наша система, когда пограничные войска подчиняются непосредственно НКВД. В Германии такого не было. В Германии вообще не было пограничных войск как таковых, там были таможня, пограничная полиция, которая занималась проверкой паспортного режима, причем ее сотрудники носили форму, естественно, полицейскую, и в 1945 году подчинялись непосредственно гестапо, то есть Мюллеру, и, в общем, мнение внешней разведки для них мало что значило. То есть складывается ситуация, что там стояли отнюдь не армейские чины, а совершенно другие службы.
Если с прототипом Штирлица и некоторыми киноляпами (да простят нас создатели фильма) все понятно, то сам сюжет «Семнадцати мгновений» крутится вокруг реальных событий. Это переговоры между Карлом Вольфом и Алленом Даллесом и его сотрудниками в Швейцарии, так называемая операция «Санрайз/Кроссворд».
В «Семнадцати мгновениях весны» встречается значительное количество исторических персонажей. Правда, большинство из них совсем не похожи на реальных личностей, имена которых они носят. Например, если посмотреть на настоящего Шелленберга и Шелленберга в исполнении Табакова, то можно сказать, что между ними нет ничего общего.
Кстати, если говорить о Шелленберге, то есть история о том, как он закончил свою жизнь. В Нюрнберге он получил очень маленький срок и, когда был освобожден, оказался в Швейцарии. Ему не на что было жить, он сильно болел, и ему очень помогала изгнанная в то время из Франции за коллаборационизм с немцами Коко Шанель.
Но давайте вернемся к фильму. В массовом сознании прочно укоренилась мысль, что эсэсовец всегда ходил в черной форме. Однако история черной формы началась в 1932 году, а закончилась в 1939, когда эсэсовцы массово перешли на серую и полевую униформы. В 1942 году остатки комплектов черной формы были переданы частям вспомогательной полиции на оккупированных территориях СССР.
Еще один пример художественного вымысла Юлиана Семенова и Татьяны Лиозновой — история с шофером Бормана. Априори гестапо не могло арестовать шофера личного секретаря Гитлера. Во-первых, государственной полиции было категорически запрещено вмешиваться в любую работу партийных служб. Во-вторых, шофер Бормана, если вспомнить, был одет в форму СС, а значит состоял в имперской службе безопасности — совершенно отдельной службе, которая не подчинялась ни гестапо, ни Главному управлению имперской безопасности, а занималось обеспечением безопасности высших иерархов Третьего рейха, то есть десяти человек, к коим принадлежал Борман. То есть если бы у государственной полиции возникло какое-нибудь подозрение по поводу сотрудников имперской службы безопасности, они обязаны были бы сначала поставить в известность их шефа. И не факт, что Раттенхубер отдал бы разрешение на задержание своего «подопечного».
А вот еще одна потрясающая история-вымысел, касаемая вышеупомянутого пастора Шлага. Пастор может быть только в протестантской церкви, однако когда идет наезд камеры на личное дело Шлага, то там написано: «Личное дело Шлага Фрица, католического священника». Причем далее в нескольких сценах пастор Шлаг ходит в брюках, в длиннополом сюртуке и белом воротничке под черную рубашку — костюме протестантского священника. Католические же священники должны ходить только в сутанах.
Вторая такая же большая накладка — наличие Барбары, которая пытает нашу Кэт. Самое интересное, что в СС женщины не служили.
А вот комиссованный войсковик Гельмут вполне мог быть охранником на конспиративной квартире разведки. В ряде случаев люди, которые возвращались с фронта из подразделений СС, могли быть прикомандированы для исполнения именно таких, скажем так, курьерских, охранных заданий при Главном управлении имперской безопасности. Это вполне было возможно, такое практиковалось.
Разговор Штирлица в поезде с пехотным генералом, которого блестяще сыграл Гриценко, тоже мог состояться. В этом эпизоде вообще все хорошо, кроме одного: генерал — командир корпуса, а у него погоны генерал-майора.
Кстати, сам Штирлиц — штандартенфюрер, полковник, но при этом не занимает никакой должности. И, опять-таки, это больше характерно для нашей системы, когда у нас на работе в политической разведке или в ГРУ могли находиться полковники без должности, то есть люди, которые работали на резидентуру, а в Германии, в РСХА, это было просто невозможно.
Сегодня по Интернету гуляет довольно обширный список киноляпов «Семнадцати мгновений». Большинство из них практически незаметно глазу при просмотре фильма. Вот, например, вспомните момент, когда несчастного профессора Плейшнера отправляют в Берн, он пишет письмо в Стокгольм, кодовое письмо, и тем самым восстанавливает связь… Так вот, письмо он посылает по адресу: улица Георга VIII. Самое интересное здесь то, что Георга VIII в Европе вообще не существовало, ни в одной монархической династии, в честь которой могли бы улицу назвать.
Ну, и напоследок еще один огрех «Семнадцати мгновений» (как ни странно, умышленный): очень упорно на протяжении всего фильма звучит: «Геббельс, образование среднее» — это при том, что он был доктором философии; «Борман, образование неоконченное среднее» — хотя Борман полностью окончил гимназию и потом еще получил диплом сельскохозяйственного инженера, и так далее. На самом деле уровень образования руководства Третьего рейха был на порядок выше, чем, скажем, уровень образования руководства СССР в те времена. Хотя, как известно, образование или наличие степени вовсе не гарантирует, что человек — не преступник.