Жизнь бабы Мани похожа на роман, столько в ней всего необычного. Родилась она в 1915 году, в Вятской губернии, в селе. Выросла красавицей, стали к ней парни свататься. Одному отказала, а он затаил злобу. Отомстил жестоко – поймал вместе с друзьями Маню, когда она возвращалась домой из соседней деревни, и изнасиловал. Маня забеременела.
От позора уехала из деревни в соседний район, к тётке. Написала сестре в Пермь о том, что с ней случилось. А сестра была замужем, но никак не могла родить ребёнка. Она попросила Маню отдать ей ребёнка, когда тот родится. А сама уверила мужа в том, что беременна.
Месяца за два до предполагаемых родов приехала сестра к Мане, дождалась рождения у Мани ребёнка. Родился мальчик. Как сестра смогла оформить ребёнка в качестве собственного дитяти – я в точности не знаю. Но только вернулась она в Пермь с младенцем на руках, который числился её сыном. Назвали мальчика Борисом, и стали растить его в любви и заботе. Муж Маниной сестры так никогда и не узнал, что ребёнок не его и не его жены.
А что же Маня? Она уехала в Москву на строительство метрополитена. Тогда набор рабочих на эту стройку был большой, ехали со всей страны. Но работать на стройке было ох как тяжело… Маня и пошла в домработницы к одной женщине, Ольге Петровне. Работы не боялась, но долго в прислугах тоже не задержалась.
Вышла замуж за московского парня. Стали они жить-поживать в московской коммуналке, как и все тогда жили. Маня становилась «городской» - научилась одеваться по-городскому, модно стриглась, говорила уже не по-вятски, а с московским «аканьем». Работать устроилась в столовую.
Всё бы хорошо, да только детей больше у Мани не было. Не беременела она. Иногда ездила в гости к сестре. Смотрела на своего сыночка, играла с ним. Но твёрдо держала своё обещание – не открывала ни мужу сестры, ни сыну своему тайну его рождения.
Кончилось в ту пору хорошее время, началась война. Мужа Мани взяли на фронт в самом начале войны, летом 1941 года. И погиб он в самом начале войны, в том же 1941 году. Как многие тогда... Осталась Маня вдовой. Из Москвы не уезжала, пережила и бомбёжки, и бомбы-зажигалки тушила на крыше своего дома.
Дожили и до Победы, Слава Богу! И покатилась жизнь Мани своим чередом...
Вырос Боря, сын её, который всегда считал Маню тёткой. Вырос красивым, высоким парнем. К тому же талантливым – он очень хорошо рисовал. Пошёл служить на флот. Надолго, на четыре года – по четыре года служили на флоте в то время. Родители без него жить не могли, и переехали к месту службы сына – на Дальний Восток. И вернулись в Пермь только тогда, когда сын демобилизовался.
Когда Борис женился, и родились у него две дочери, родители его, теперь уже ставшие бабушкой и дедушкой, очень любили своих внучек. Дочь Бориса, Надя, рассказывала мне – «Они так нас любили – посадят на кровать – и любуются нами. Я хорошо это помню».
Прошло время, родители Бориса состарились и умерли. И тогда тётка Маня рассказала Борису, что она ему вовсе не тётка, а мать родная. Борис долго молчал, а потом сказал – «Мать не та, что родила. А та, что воспитала. Ты для меня всё равно тётка, не обижайся».
Да, последние годы жизни баба Маня провела с семьёй Бориса. Ухаживала за ней внучка Надя.
Фото здесь - из интернета.