Летом 1942-го года наша дивизия закончила подготовку и двинулась в наступление, а наша рота получила приказ защищать левый фланг немецкой группировки, который не был прикрыт от контратаки Советов. Мы заняли позицию на обратной стороне пригорка близко к вершине, чтобы хорошо видеть все, что творится на поле боя. Внезапно на местности, которую наши товарищи не успели разведать, появились два десятка русских Т-34 и КВ-1, которые шли на полном ходу через поле с явным намерением устроить нам неприятность. Когда они приблизились метров на пятьсот, мы открыли огонь. Я сразу подбил один русский танк, однако и нам прилетело почти сразу немного ниже башни. Башню скособочило, и теперь повернуть ее стало не возможно.
Я попытался что-то сделать с механизмом, но не тут-то было. Русский Т-34 подлетел к нам на полной скорости и с разгону ударил нас в борт. Потом сдал назад, и повторил хамский наскок, пытаясь перевернуть нас. Он опять отъехал назад на десяток метров, и выстрелил в упор, попав нам в двигатель. Наш танк загорелся, а неугомонный иван начал нас бодать сбоку в третий раз. Мы выскочили из нашего Pz.III, и мой механик-водитель Конрад Рихтер побежал к этому чокнутому русскому, чтобы подбить его ручной гранатой. Однако несколько ручных гранат не возымели никакого действия на этого громилу. Пуская в небо густые клубы синего дыма, русский Т-34 продолжал бодаться, как будто только что сорвался с цепи в деревенском хлеву. Увидев безрезультатность наших попыток восстановить справедливость, мы побежали в поле, где росли высокие подсолнухи.
Там можно было спрятаться от гнева угрюмых иванов хоть на какое-то время. Однако оказалось, что русские уже сидят в зарослях солнечных цветов, потому что один из них выскочил из зеленых лопушатников и закричал: "Стой, стрелять буду!" Он выскочил из травы прямо рядом с Конрадом, и тот схватил его за ствол винтовки, пытаясь вырвать оружие из рук русского. Они начали бороться, пока мой механик не смог изловчиться и отоварить красноармейца между ног. Тот с воплем выпустил винтовку и исчез в подсолнухах, подняв облачко пыли. Воспользовавшись этим моментом замешательства, мы бросились в заросли и побежали в самое густое дурнолесье.
Целый день до заката мы ползали по этому полю, потому что везде вокруг слышалась русская речь. Видимо, комиссары приказали иванам прочесать поле, но их численности явно не хватало, чтобы сделать это качественно. Уже в темноте мы смогли вернуться туда, где были остатки нашей танковой роты. Сегодняшняя атака оказалась плохо подготовленной, а потому неудачной. Почти вся наша техника была уничтожена, а отвоевать новые территории не удалось. Радовало лишь одно. Мы смогли выбраться из этой передряги, а в новом танке моим напарником снова был надежный парень Конрад Рихтер.
Командир танка, отважно воюющего за Великую Германию, Ламмерт фон-Краузе. «От бодливого русского танка есть спасение только в подсолнухах».