Известные люди вспоминают легендарных родственников-фронтовиков и делятся семейными реликвиями.
Петр Тодоровский
О кинорежиссере, народном артисте РСФСР, рассказывает вдова Мира Тодоровская, режиссер и сценарист:
— Муж считал, что ему много раз везло, поэтому он выжил. Когда началась война, ему было всего 15 лет. В 1943 году попал в Саратовское военно-пехотное училище и только потом на фронт. Самые страшные бои уже прошли. Одно из самых сильных воспоминаний, о которых он рассказывал, – голод, особенно в училище. Кормили утром кашей, в обед – капустой, на ужин – тушеной капустой. Как-то их с ребятами послали привезти в училище хлеб. Они сидели в машине рядом с благоухающими буханками, ощупывали их пальцами, надеясь найти и отковырнуть хотя бы какие-нибудь пупырышки. Им нельзя было отщипнуть даже кусочек, сразу бы посадили на «губу».
Один раз к нему приезжала мама. Собрала у всей родни по чуть-чуть хлеба, сделала сухари. Часть дороги, 30 километров, ей пришлось идти пешком. Петя сказал: если возьмет сухари с собой в роту, где 120 курсантов, то их сразу съедят. Не мог же он их прятать от товарищей. Мама договорилась с женщиной, работавшей на кухне, оставить мешок у нее, чтобы Петр брал понемногу. А когда на следующий день он пришел, женщина сказала, что видит его первый раз. Вспоминая эту историю, муж очень сокрушался, говорил: «Лучше бы взял мешок в роту и ребята бы поели!»
А потом его с другими курсантами послали на заготовку дров для Поволжского военного округа. Дали продовольственный паек на месяц, а они, голодные и неопытные, съели все за две недели. Чтобы не погибнуть от голода, им пришлось выпрашивать и даже воровать продукты в соседних деревнях. За неделю до их возвращения всех оставшихся в училище курсантов отправили на фронт в страшные бои под Курском. Больше ни одного из этих товарищей Петр не видел. Он считал, что командировка за дровами спасла ему жизнь.
На войну Петр попал 18-летним в 1944 году на 1-й Белорусский фронт на границе с Польшей. Его назначили командиром пехотного взвода. Бежать навстречу пулям было очень страшно. При атаках всегда находились солдаты, которых только силой можно было заставить вылезти из окопа. Приходилось бить их по спинам и выталкивать прикладами.
Петр рассказывал, что после окопной грязи, крови, вшей оказаться на белых простынях госпиталя казалось ему счастьем. В госпиталь он попадал два раза, после ранения в голову и тяжелой контузии, от которой оглох на одно ухо. Петр дошел до Берлина и оставался в Германии до 1946 года.
Муж вспоминал те годы с тем же чувством, что и все ветераны, – проклинал войну. Да, его фильмы добрые и светлые. Но он сам был таким человеком, стопроцентно порядочным. Фильм «Верность» посвятил лучшему другу Юре Никитину, который погиб в одном из первых боев на Белорусском фронте. О времени в военном училище написал автобиографическую повесть «Вспоминай – не вспоминай», по которой сняли популярный сериал «Курсанты». Но мужа даже не указали в авторах сценария, а он и не настаивал, был очень скромный.
В прошлом году я как режиссер и продюсер сняла картину «В далеком сорок пятом… Встречи на Эльбе» по сценарию мужа. Он участвовал в ожесточенных боях на Эльбе, где немцы пытались эвакуировать население и спасти важные документы. Именно там его и застало известие о победе. Они вышли к мосту через реку. На другом берегу стояли американцы. И вдруг повисла тишина. Шелестела трава, пели птицы. Они вместе с лошадьми валялись на лугу и не могли поверить, что живы. Немецкие солдаты бросались вплавь, чтобы добраться до американцев и не попасть в плен нашим, и в них уже никто не стрелял.
Потом Петра назначили главой администрации маленького немецкого городка. Там у него случился роман с немецкой девушкой. Подразделению Петра дали задание поймать племянницу Паулюса, которая якобы пряталась в лесу. Он задержали девушку, но она оказалась зенитчицей, сбившей два американских бомбардировщика. После поражения она отдалась первому попавшемуся немецкому солдату, чтобы не достаться русским. Петр пожалел ее, не стал о ней докладывать и устроил работать официанткой. Через некоторое время они привязались друг к другу и стали жить вместе. Но как-то на рассвете, когда они спали вместе, за девушкой пришел отряд, чтобы отправить ее в политотдел. Петр ничего не мог поделать.
Муж очень хотел, чтобы этот фильм был снят. После его смерти в 2013 году я решила осуществить его мечту. Продала две наши квартиры. У меня осталась однокомнатная в доме, где живет сын Валера (режиссер Валерий Тодоровский. — Прим. «Антенны»). Картину снимала в Польше с польской съемочной группой и пятью нашими актерами. Я очень хочу, чтобы фильм показали по Первому каналу или «России».
Годы службы: лето 1943 – 1949 год (лето 1943-го – весна 1944-го – учеба в Саратовском военно-пехотном училище).
Командир взвода стрелкового полка 1-го Белорусского фронта, комендант немецкого города.
Старший лейтенант.
Военные награды: два ордена Отечественной войны I степени, орден Отечественной войны II степени, медали «За взятие Берлина», «За освобождение Варшавы».
Юрий Никулин
О народном артисте СССР, вспоминает сын Максим Никулин, художественный руководитель Московского цирка на Цветном бульваре:
— Отец прошел всю войну. Был старшим сержантом, командиром отделения разведки, его контузило. Он ничего не рассказывал о том времени, а я не спрашивал, потому что чувствовал, что некорректно. Об отцовской войне узнал больше из глав его книги, посвященных военным годам. Отец долго сомневался, стоит ли об этом писать, а получилась одна из самых сильных частей. Когда читаешь ее, всегда щемит сердце. Как откровенно написано: «Не могу сказать, что я отношусь к храбрым людям. Нет, мне бывало страшно. Все дело в том, как этот страх проявляется. С одними случались истерики – они плакали, кричали, убегали. Другие переносили внешне все спокойно.
Начинается обстрел. Ты слышишь орудийный выстрел, потом приближается звук летящего снаряда. Сразу возникают неприятные ощущения. В те секунды, пока снаряд летит, приближаясь, ты про себя говоришь: «Ну вот, это все, это мой снаряд». Со временем это чувство притупляется. Уж слишком часты повторения.
Но первого убитого при мне человека невозможно забыть. Мы сидели на огневой позиции и ели из котелков. Вдруг рядом с нашим орудием разорвался снаряд, и заряжающему осколком срезало голову. Сидит человек с ложкой в руках, пар идет из котелка, а верхняя часть головы срезана, как бритвой, начисто.
Каждый раз, когда на моих глазах гибли товарищи, я всегда говорил себе: «Ведь это же мог быть и я»
Смерть на войне, казалось бы, не должна потрясать. Но каждый раз это потрясало. Я видел поля, на которых лежали рядами убитые люди: как шли они в атаку, так и скосил их всех пулемет. Я видел тела, разорванные снарядами и бомбами, но самое обидное – нелепая смерть, когда убивает шальная пуля, случайно попавший осколок... Каждый раз, когда на моих глазах гибли товарищи, я всегда говорил себе: «Ведь это же мог быть и я».
Со времен войны у нас сохранились отцовская фляжка, военный билет, фотографии, письма и журнал боевых действий первой батареи 72-го отдельного Пушкинского дивизиона, который папа вел в начале войны. Сейчас эти вещи хранятся в музее Юрия Никулина на Маросейке.
Годы службы: ноябрь 1939-го – май 1946 года.
Помощник комвзвода 72-го отдельного зенитного дивизиона, командир отделения разведки.
Старший сержант.
Военные награды: медали «За отвагу» (первоначально был представлен к ордену Славы III степени), «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией», орден Отечественной войны II степени.
Письмо с фронта от Юрия Никулина
Дорогие мамочка и папочка!
Если бы вы знали, детки, как я переживаю, что не могу послать вам столько времени подробного письма! На днях представился случай написать вам письмо...
...Погода сейчас стоит довольно-таки сносная. Особенно больших морозов нет. Но ветер здоровый все время.
Теперь относительно моего «сержанствования». Ходят слухи, что присвоят звание 25 человекам. Если это так, то я могу быть спокойным. Нас сдавало очень много народа, и если выбрали только 25, то это первые 25 по отметкам. Не попаду. А другая версия: это та, что будто бы кому не присвоят звание, тот будет сдавать еще раз. Одним словом, я успокоился.
Решил так: что будет, то и будет.
Меня успокаивает только одно, это слова командира: «Все, имеющие среднее образование, служат 2 года и отпускаются осенью 1941 года».
Как быстро летит время. Уже пол-января прошло. Каких-нибудь полтора-два месяца, и зима окончена. Лето пройдет совсем незаметно, и я увижу вас. Увижу не во сне, как это бывает каждую ночь, а наяву. Увижу вас... всех родных и знакомых. Увижу крошку-малышку, которую я вспоминаю очень часто.
Ну, кончаю писать. Надо бежать за ужином, а потом получить на складе продукты. Еще раз очень и очень прошу вас, не сердитесь на меня, если будут порядочные перерывы между письмами.
Целую всех всех крепко крепко. Любящий вас.
После окончания средней школы в 1939 году Юрия Никулина призвали в армию служить в зенитно-артиллерийском полку под Сестрорецком рядом с Ленинградом. В январе 1941 года, когда были написаны письма, он с нетерпением ждал мобилизации и не мог представить, что через пять месяцев начнется война и он сможет вернуться домой только в 1946 году.
Анатолий Папанов
О народном артисте СССР, рассказывает дочь Елена Папанова, актриса Театра им. М.Н. Ермоловой:
– Папа не любил вспоминать то время. Его в 18 лет забрали в армию в первые дни войны на 2-й Украинский фронт. На службе он очень подружился с парнишкой-ровесником Аликом Рафаевичем из Москвы. Алик учился на оператора во ВГИКе. Во время передышек они говорили о творчестве, спорили, мечтали о будущем. А в решающем двухчасовом бою под Донбассом Алика убили прямо на глазах у папы. Потом уже, будучи довольно известным, в одном телевизионном интервью отец рассказал об этой военной дружбе. Передачу увидела мама Алика Софья, которая 30 лет не знала, что случилось с сыном. Ей только сообщили, что он пропал без вести. Через театр она нашла папу. Помню, как Софья приходила в гости, а папа рассказывал ей о службе, последних днях Рафика (так назвал его любовно), как его хоронил.
Дедушка собирал все газетные вырезки о папе. Когда семь лет назад я работала над книгой «Хочу рассказать… Книга об отце», читала их и в одном интервью нашла такой случай. В конце 1941 года папин взвод после тяжелых боев (после атаки из 40 бойцов осталось только 12) занял деревню. Всю пустую, выжженную. Расположились на ночлег, а утром проснулись от пения петуха. Он был худющий, с обгорелыми перьями. Солдаты решили его не съедать, а, наоборот, подкармливали. Когда в деревню подошла другая часть, то передали петуха им. Своим ку-ка-ре-ку он напоминал бойцам далекую счастливую мирную жизнь.
В 1942 году в бою под Харьковом рядом с папой разорвался снаряд. Раненого засыпало землей, он потерял сознание, очнулся только в госпитале. То время всегда всплывало в его памяти, когда он слышал песню Лидии Руслановой «Валенки». Одному солдату нужно было ампутировать ногу, но анестезирующих средств не хватало, вместо них просто давали выпить водки. Солдат попросил включить песню «Валенки». Пластинку ставили несколько раз подряд, она заглушала крики. С тех пор папа не мог ее слышать.
Он рассказывал, что в госпитале очень скучал по дому, просыпался от того, что ощущал запах свежевыпеченного хлеба, так пахла улица его детства. Они с родителями жили недалеко от хлебозавода. В госпитале отец пробыл полгода. После нескольких операций ему ампутировали два пальца на ноге и комиссовали с третьей группой инвалидности.
В Москве, хотя учебный год уже начался, папу приняли в ГИТИС. Потом он понял почему. Мальчиков было очень мало, все ушли на фронт. Ректор Михаил Тарханов спросил: «А как же ты будешь играть с палочкой? Сможешь не хромать?» И папа пообещал: «Смогу». И действительно очень много занимался с педагогом по техническому движению. Через год-два никто даже не догадывался, что у папы нет двух пальцев!
Одному солдату нужно было ампутировать ногу, но анестезии не было, дали выпить водки. Солдат попросил включить песню «Валенки». Пластинку ставили несколько раз подряд, она заглушала крики. С тех пор папа не мог ее слышать
На курсе ГИТИСа он встретил будущую жену и мою маму Надежду Каратаеву. В начале войны она с бабушкой уехала в эвакуацию в Новосибирск и там тайно с подружкой пошла на курсы медсестер. Потом поставила бабушку в известность, что через день уходит служить. И та отпустила единственную 17-летнюю дочку на фронт! Мама ездила на санитарном поезде, который перевозил раненых с поля боя в госпиталь. Таскала носилки с ранеными, огромные кастрюли с едой из вагона-кухни, кормила солдат, делала перевязки, поддерживала дух, читала стихи. А когда ГИТИС в 1943 году после эвакуации возобновил занятия, мама тоже вернулась на учебу.
И папа, и мама ходили в институт в гимнастерках. Другой одежды просто не было. Со всего курса мама была одна девочка, которая служила. Папа как-то подошел к ней и спросил: «Ты тоже была на фронте?» Это их сблизило. К тому же они жили по одному трамвайному маршруту, мама на Плющихе, папа – в районе «Спортивной», и стали вместе возвращаться домой. Мама потом говорила: «Ездили, ездили и доездились». Сыграли свадьбу сразу после войны, 20 мая 1945 года, и счастливо прожили 42 года до папиной смерти.
Родители очень любили День Победы. Мама всегда пекла пироги, накрывала стол, звала гостей. Папа надевал костюм с наградами, днем ходил в парк культуры посмотреть на гулянья. Для нашей семьи это очень большой праздник.
Годы службы: июнь 1941-го – лето 1942 года.
Командир зенитной батареи на Юго-западном фронте. Комиссован по инвалидности.
Старший сержант.
Военные награды: ордена Отечественной войны I и II степени.
Письмо с фронта от Анатолия Папанова маме
Здравствуй, дорогая мамочка! <…> Мама, ты пишешь, что, может быть, я приеду после госпиталя домой, нет, я сразу, очевидно, поеду в часть. Сейчас у нас все стало дешевле – молоко пресное стало 5 р. литр, кислое – 8 р. Появилась на рынке черешня 15 р. кг. Очень много редиски, она очень дешевая...
Самочувствие мое сейчас лучше. Дней через 15 я, наверное, из госпиталя выпишусь. Мама, я спросил тебя в предыдущем письме, чтобы ты написала, о чем вы разговаривали с Ирой. Вчера у нас был выходной день. Я ходил в гости к одной москвичке. Очень хорошо провели время. Хорошо покушал и немного выпил виноградного вина. В городе сейчас очень хорошо. Очень тихо, и есть где погулять. Сегодня ночью я видел сон и опять во сне видел тебя. Не знаю, что он означает. На днях думаю сходить в фотографию и сфотографироваться. Как только получу карточки, одну вышлю тебе. Театр Ермоловой в Буйнакск еще не приехал. Жду его с нетерпением. Если увидишь кого-нибудь из моих знакомых, передавай им большой привет. Крепко, крепко целую тебя – твой сын Анатолий.
ДАГССР, г. Буйнанкск, в/ч 15, госпиталь 3, палата 16.
*Орфография и стилистика авторов сохранены.