В мирное время они носили шляпки, а в военное – кто косынку с красным крестом, кто фуражку или пилотку со звёздочкой, а иные и лётные шлемы. Это была их пора: печалились и шутили, жили и умирали по-своему. Вспомним сегодня, как и о чём шутили…
Защитник-метроном
Елизавета Курбатова не любила головные уборы. Фуражки и косынки с крестом были ей не по званию, да и звания воинского у неё не было. Была миссия. В Доме радио во время блокады 23-летняя Лиза отвечала за то, чтобы метроном не молчал. На улицах города ещё в начале блокады установили не меньше 1,5 тысяч громкоговорителей – «колокольчиков»...
Мужская часть семьи воевала на Ленинградском фронте, младший брат погиб под Сталинградом. А Лизавета в Ленинградском Доме радио была старшим техником, следила за тем, чтобы метроном, который позже назвали «сердцем блокадного города», ни на секунду не затихал. Больше того, надо было его выставлять на ритм, соответствующий уровню опасности. Когда звуки учащались, ленинградцы понимали, что начинается артобстрел.
В бомбоубежище во время бомбёжек они с подружкой спускаться никак не хотели, и начальник сильно ругался. «Нас защитит метроном, говорили, – вспоминала она, улыбаясь. – Когда к подруге как-то явился ухажёр, воевавший тогда под Ленинградом (ему, легко раненому, дали тогда увольнение на несколько часов), радийный начальник рассмеялся: «Теперь понимаю, как выглядят настоящие метрономы-защитники»…
Сегодня родные Елизаветы Иосифовны встали в ряды «Бессмертного полка». Им есть, о чем вспомнить.
Дорога жизни и северное сияние
Регулировщица Дороги жизни, 23-летняя тогда (1919 года рождения), Вера Миловидова видела в сильный мороз зимой 1942 года над Ладогой северное сияние. И, к слову, план захвата Ленинграда у врага проходил под кодовым названием «Северное сияние» (по-немецки – «Nordlicht»).
Служила она в Кировской дивизии, и форменные брюки у них были почему-то синие. Родным, когда вспоминала те дни, рассказывала, смеясь, про вологодских девчат малограмотных: «Когда их привезли, чечётку отбивали, частушки распевали («Что вы девушки сидитё, глаза вылупляетё, вы, наверно, как и я, ничего не знаетё…»). Не сразу поняли даже, по-моему, что идёт война, но потом приноровились, хорошо работали, глаза «не вылупляли» и чечётку стали отбивать реже… А сперва-то, когда командиру полка доложили, что прибыло пополнение, тот в сердцах выпалил: «Ну, и как же с этим детсадом воевать!»
Вера Ивановна верила в судьбу и хорошее будущее своего продолжения – детей, внучат и так далее. «Мы за них отстрадали – страхов насмотрелись, а они про нас путь добрым словом вспоминают», – говорила.
Родные регулировщицы действительно помнят ещё многое из её жизни. Кстати, и по современной Дороге жизни ездят не только в праздники.
Просто взлетела и села
Легенда военной авиации Ольга Лисикова умерла через много лет после войны, на 95-м году жизни. К тому времени её подвиги практически стерлись из памяти поколений правнуков и праправнуков.
Она никогда не была «металлической леди – стальные крылья» (сама об этом мне как-то сказала: «ничего металлического»), и блистательно, можно сказать, шутила, даже на более чем не смешные темы.
Когда Ольга Михайловна рассказывала о своей жизни, повторяла: «Ничего металлического и героического, просто взлетела и села». И один такой эпизод, самый яркий, запомнился. В сорок четвёртом Лисикова спасла экипаж американских лётчиков – посадила самолёт буквально на «пятачок». Они выстроились перед ней и командир сказал: «Когда тебе будет плохо, Ольга, только скажи, и за тебя встанет вся Америка!»
Вспомнила эти слова только когда обнаружила, что в комнате казённого учреждения (а последние годы легендарная лётчица, к сожалению, провела в доме престарелых) ей не поставили телефон. Практически некуда позвонить, но обидно. Бабушка из соседней комнаты помогла ей связаться с американским консульством, и в один прекрасный момент к ней прибыл подполковник ВВС США Майкл О’Хара (тогда этот молодой красавец возглавлял отдел по делам военнопленных и пропавших без вести). Перед 92-летней, на тот момент, легендарной лётчицей, сидящей, на инвалидном кресле, будто на троне, гость почтительно встал на одно колено, и восхищённо выдохнул: «Ольга…»
Она улыбнулась ему и сказала: «Понимаю, молодой человек, ваши пылкие чувства, но не стоит пачкать коленку – нет уверенности, что пол хорошенько вымыт»…
Вспомнила её и подумала, что в День Победы некому нести портрет Ольги Лисиковой в колонне «Бессмертного полка». И хоть нет между нами родства, я понесу.
Евгения Дылева
Фото: Из личных архивов, коллаж - Игорь Архипов