Я долго подбиралась к книге Гранина и Адамовича, что вполне понятно — нелёгкая для прочтения вещь. Да и объём внушительный. Но вот было у меня внутреннее убеждение, что её нужно прочитать. А раз нужно, значит нужно.
Принимала как горькое лекарство — малыми порциями. Больше десяти страниц кряду я не осиливала: слишком уж гнетущие мысли и чувства одолевали. Поэтому чтение растянулось на продолжительный срок.
Что хочется сказать: читать, конечно, нужно.
Во-первых, чтобы ЗНАТЬ. Потому что это хроника, неприукрашенные художественной кистью воспоминания реальных участников и свидетелей тех далёких событий. Кто сейчас расскажет, как оно было на самом деле? Ветеранов почти не осталось, а документальная книга всегда готова открыть тебе правду. «Блокадная книга» не только об отваге и подвигах ленинградцев. Она о быте, о каждодневной борьбе, о ежеминутном выживании. Она рассказывает и о нелицеприятных эпизодах, например, о случаях грабежа и людоедства. Всё это надо знать.
Во-вторых, надо читать, чтобы ПОМНИТЬ. Я преклоняюсь перед стойкостью и героизмом людей, которые еле волочили ноги от голода, но при этом продолжали работать на заводах, производили для фронта боеприпасы. А ленинградские учёные в условиях блокады придумали, как сделать витаминный настой из хвои (его использовали в качестве противоядия от цинги), и научились получать дрожжи из опилок (эти дрожжи служили источником витаминов и белка для больных в госпиталях). Вот они — невидимые герои войны...
В-третьих, надо читать, чтобы ЦЕНИТЬ. Ценить то, что имеешь. Когда я читаю строки, где человек рассказывает, как он ел землю, и сравнивает её с вкусным жирным творогом, у меня в голове что-то переклинивает. Земля! Как творог... Всё познаётся в сравнении: в эру сверхпотребления, пресыщенности, избалованности человек утрачивает способность ценить простые вещи — хлеб или воду в кране... В общем, не знаю... После этой книги хочется обнять землю и умыться слезами от радости, что у меня мирное небо над головой...
Ложка дёгтя.
Что меня очень напрягало в книге, так это авторские лирические отступления. Они меня почти раздражали. Ведь глубже и правдивее, чем сами участники событий, никто о блокаде не скажет. Их свидетельства — это квинтэссенция боли. Что к этому ещё можно добавить? Но нет. Авторы к каждой историей нашли, что сказать, хотя читатель и сам в состоянии всё осмыслить и сделать верные выводы из прочитанного. В общем, для меня морализаторство и гражданский пафос уже были лишними.