Лоле было чуть за сорок, и она считала себя мизантропом. Не потому, что природа такая, а потому что любовь к людям пала на фронте работы в школе.
Уже семь процентов ее жизни прошли в престижном банке, в который она сбежала от малолетних преступников, и теперь принимала решения, кому повесить на себя ярмо ипотечного кредитования, а кому пастись на вольных хлебах. Которые еще найти нужно, потому что свободные пастбища ныне перешли в категорию мифов.
Время по-черепашьи шло к трем. Лола привычно занимала свое десятое рабочее место, в котором царила благовидная корпоративная бледность. Бездумно проверяла сообщения в мессенджере, в уме подсчитывая, сколько клиентов на сегодня осталось, внимательно слушала сплетни из-за перегородки и пыталась прикинуть, у кого в этом месяце премия будет больше. И все одновременно: как Цезарь, ей-Богу. Стало грустно – такой талант, и все без толку, придется до пенсии тут пахать, а пенсия… а пенсия и того хуже.
Но когда из коридора раздался плеск воды, стекающей в ведро из выжимаемой тряпки, Лола встрепенулась. Нехитрый звук сработал как будильник, и Лола сконцентрировалась на одном. На важном.
Как проникнуть в коридор, попасть в кухню-буфет и заварить себе чай.
На пять минут никто бы не придрался, в конце концов, полбанка ходит покурить, а тут здоровое времяпровождение. Итак, через коридор на кухню... да, там сейчас моет пол уборщик, ну и что же, теперь не ходить? Еще раз протрет, на то он и уборщик.
На самом деле, Лола вовсе не хотела злобно топтать по только что вымытому. Она не так уж хотела чай, и даже пострелять глазками симпатичному уборщику Фреду. Ей просто хотелось немножко натоптать, чтобы уборщик тут же, легко, без усилий, стер ее следы со светлого кафеля.
Она была не одна такая, у нее были конкуренты, и неловко было во время уборки туда-сюда прошмыгивать «за чайком» по мокрому полу, приходилось корпоративно, незаметно делиться.
Фред временно пришел на замену слегшему в кардиологию Михею. Пустили сплетню, что без официального оформления, будто бы с улицы. Как ни странно, так и оказалось – внезапно для всех кадровик договорился с дворником местных жилищных кварталов.
Когда уборщик Фред появился, Лола первая успела отвесить комментарий, что слабоумные работы заслуживают, но где-нибудь в месте менее солидном, чем их банк. Чем еще, как не этим, можно было объяснить, почему молодой, здоровый парень занимается мойкой полов? Впоследствии оказалось, что Фред нормальный, просто очень чудной и, похоже, любит уборку и улыбаться. Через неделю он уже не раздражал. Чуть погодя Лола поймала себя на желании сказать ему спасибо за сверкающую чистоту, но это было как-то странно и даже тяжко. Но что-то беспричинно сделать хотелось, поэтому сначала она поучала Фреда жизни, а потом стала втихаря подкармливать печеньем. А что до охоты пройтись по коридору…
Это случилось после того, как объявился клиент банка, по какой-то причине подозревающий ее, Лолу, в разработке условий квартирного рабства. Пришлось вежливо лаяться с ним час, пока наконец не подключилась охрана. От напряженной полуулыбки сводило скулы, и хуже всего было то, что клиент всегда прав. Ругаться матом было нельзя, бить тоже, поэтому пришлось спасаться старыми проверенными способами. Она вышла наехать на курящих, потом в буфет – заедать злость, и ей было все равно – нет, даже в радость, – что именно в тот момент неунывающий Фред лихо орудовал шваброй. Лола с наслаждением прошла по коридору, не меняя обувь на сменную, вытаптывая уличную грязь с сапог. Зная, что Фред промолчит, он не тот, старый уборщик, которому она боялась хамить.
А потом Лола пила чай с плюшками, и отчего-то ей стало легче. Она пила медленно, во вкусом, но уложилась в положенные пять минут. И, повинуясь странному порыву, сняла сапоги и пролетела обратно в колготках, и ей было все равно, как смотрели на нее коллеги.
Было еще несколько раз. Быстро по коридору, извинившись – и Фред стирал едва заметные следы, словно снимал с плеч невидимый груз. И становилось легче дышать. А чай начал согревать, и она была готова биться об заклад, что он стал вкуснее.
До конца рабочего дня оставалось три часа. Ей было грустно: жизнь шла не так, как хотелось, жизнь вообще не шла, а плелась. И сейчас Лоле очень хотелось вкусного чаю, но сплетни донесли, что Витолина из седьмого окна с утра вдрызг поругалась с мужем – пусть она и идет.
Автор: Wizard Drives Spaceship