— Проклятые птицы! — он гневно погрозил кулаком стайке ворон, что облюбовала верхушку яблони.
Он бродил среди грядок, тряс бородой и громко причитал. Многие тыквы оказались порчены, битые или раздавлены. С морковью, дела обстояли ещё хуже. Здесь, видимо, потрудились зайцы. Такой же участи не избежала и капуста. А ведь подходило время урожая, и теперь везти на ярмарку оказалось практически нечего.
Он поднял с земли камень, и с силой швырнул его в сидящих на дереве ворон. Те проигнорировали его самым наглым образом, а он умудрился потянуть спину, и теперь согнувшись и кряхтя, направился к покосившемуся сараю. Открыв рассохшуюся дверь, он осмотрелся.
— Я сделаю такого страшилу, что не одна тварь не сунется в мой огород!
Он нашёл старый потрепанный солдатский мундир и принялся набивать его соломой. Сверху, надел помятую и дырявую кирасу, которая, как и мундир, раньше принадлежала его деду. Обломанная ручка от лопаты стала шестом для будущего пугала. Он мастерил и приговаривал.
— Совсем зверьё обнаглело! Вон, к соседу, жрать не лезет. Все ко мне прутся! У него и тыква цела, и виноград не побит!
Для головы огородного страшилы, он использовал грязный, дырявый мешок. Солома торчала из него во все стороны. Он взял в руки кусок древесного угля и принялся рисовать рожу.
— Ну надо же! По поему я перестарался,— он отступил на шаг, любуясь проделанной работой.
Рожа и вправду получилась зловещей и жуткой. Кривая ухмылка и неровные рваные провалы вместо глаз. Он надел на голову пугала облезлую соломенную шляпу.
— Чего-то не хватает, — он почесал в затылке, а после скрылся в глубине сарая и вернулся с ржавым, зазубренным серпом в руке.
И вот, он вышел наружу, неся пугало на плече. Он насвистывал песенку, и вороны с интересом поглядывали на него. Он воткнул страшилу в центр огорода и всучил в руку-ветку серп.
— Ты должен снести этим серпом башку любому, кто позариться на моё добро, — приказал он пугалу и, довольный собой, побрёл домой.
Наступила ночь. Тени поползли по земле, напитав сумерки тьмой. Ветер трепал дранный, солдатский мундир и шевелил торчащую во все стороны солому. Пугало зло смотрело перед собой, слегка склонив одуловатую голову. Шляпа прятала глаза.
Вороны умные птицы. Они сорвались с ветки и с карканьем унеслись прочь. Лезть к пугалу, от которого веет жутью, они не собирались.
Но в темноте раздался шорох и через низкую, плетеную ограду проскользнула чья-то осторожная тень.
Это был сосед. Зависть заставила его пойти на это нелицеприятное дело. Его тыквы не могла соперничать с соседскими. На ярмарке, товар соседа уходил быстро, а он торчал до вечера и привозил половину овощей обратно. Ну ничего. На этот раз соседу торговать будет нечем.
Он третью ночь подряд, лазил в соседский огород и портил овощи. Он ступал аккуратно, чтобы не оставить следов. В руке у него была заостренная палка, которой он протыкал оранжевые тыквы.
Что-то тёмное и долговязое встало на его пути, и он вздрогнул от неожиданности. Поднял голову, и увидел нависшее над ним пугало.
— Тьфу, ты! — сплюнул он, глядя на сутулый силуэт в шляпе. — Ты откуда здесь взялось?! Тебя поставили охранять огород? Хорош охранник. Посмотрим, что ты сделаешь, если я украду у тебя из-под носа пару морковок!
Пугало молчало. Из-под надвинутой на глаза шляпы была видна лишь кривая зловещая ухмылка.
Вдруг, ему почудилось, что серп в руке пугала вздрогнул. Он решил что воображение и темнота, просто сыграли с ним злую шутку и даже нашёл в себе силы усмехнуться. Но пугало медленно подняло голову, и из-под соломенной шляпы огнём загорелись глаза. После, в темноте сверкнул серп, и сосед вздрогнул и начал оседать на землю.
Его нашёл на утро хозяин пугала. Сосед лежал среди спелых тыкв, раскинув руки в стороны, с перекошенным от ужаса лицом.
— Сердце не выдержало, — сказал лекарь, и посмотрел на торчащее посреди огорода пугало.— А ведь свою работу оно выполнило.