— Кузина Эмма сменила грудные импланты и обрела новую личность, — сообщила Принцесса, просматривая почту.
— Ну и как? — заглянул ей через плечо Дракон.
— Плохо. Не могут ужиться.
— Это временно, — зевнул Дракон. — Они же подписывали соглашение?
— Естественно, — кивнула Принцесса. — Она замужем за коллегией адвокатов.
— Тогда это просто притирка, — Дракон нашарил в углу непочатую винную бочку и вышиб дно когтем. — Вот если бы новая личность обрела кузину Эмму без ее согласия, с ней вполне могло бы случиться такое…
— Какое? — заинтересовала Принцесса.
— Страшное… — замогильным голосом шепнул Дракон, протягивая Принцессе свежескрученную папиросу и пылающий коготь, — как с Петром Сергеевичем.
— Кто это? — прикурила Принцесса.
— Какой-то человек в каком-то мире, — ответил Дракон. — Не так это важно. Важно другое. Петр Сергеевич был абсолютно доволен собой, жизнью вокруг и морским кругосветным путешествием, пока его не смыло за борт шаловливой волной. Очнулся Петр Сергеевич в собственной квартире, цел, невредим, но с каким-то посторонним голосом в голове.
— И что тут страшного? — хмыкнула Принцесса. — Пробился у человека внутренний голос. Воззвал, небось, куда-нибудь.
— Если бы, — вздохнул Дракон. — Голос в голове Петра Сергеевича не был его личным внутренним голосом. Потому, что настоящий внутренний голос Петра Сергеевича был нем от рождения, а даже если бы и нет, стихов уж точно не сочинял. А именно этим и занимался голос в голове бедного Петра Сергеевича.
— Думаю, родственники долго с ним не церемонились, отправили на костер, — предположила Принцесса.
— У Петра Сергеевича не было родственников, — трагическим голосом изрек Дракон. — Вместо благодатного костра он отправился к лекарям, знахарям и гадателям. Они высосали остатки и без того скудного бюджета Петра Сергеевича, но бесполезно. Голос гнул свое. Хореями, ямбами, амфибрахиями, анапестами…
— Бедный… — пожалела Принцесса неведомого Петра Сергеевича. — Помнишь, ко мне Амфибрахий сватался?
— Не напоминай, — буркнул Дракон, — а то я его сразу в желудке ощущаю. Фантомно. Петр Сергеевич подцепил новую личность, значительно превосходящую его по развитию. Отчаявшись избавиться от надоедливого голоса, потеряв покой, сон и чувство юмора, он завел блог, чтобы изгонять стихи туда.
— По-моему, все благополучно закончилось, — Принцесса глубоко затянулась, отложила папиросу и взялась за перо. — Напишу-ка я кузине Эмме.
— Не торопись, — остановил ее Дракон. — Петр Сергеевич быстро стал популярным сетевым поэтом. Обзавелся поклонницами разного возраста, социальным капиталом, рейтингом и прочими виртуальными атрибутами успешного человека. Всем, кроме личного счастья.
— Что так? — усмехнулась Принцесса. — Помешал могучий интеллект?
— Именно! — воскликнул Дракон. — Могучий интеллект личности, подцепленной, насколько мы помним, непонятно где и как, стоило Петру Сергеевичу договориться с очередной поклонницей о встрече, купить цветы, напитки и заманить в гости обещанием поэтического вечера, мгновенно замолкал. Петр Сергеевич краснел, бледнел, что-то мямлил, дамы расстраивались, выпивали напитки, били его в лицо букетом и уходили, хлопнув дверью. Дело в том, что личности, так бесцеремонно овладевшей Петром Сергеевичем, были чужды его естественные потребности. Даже непонятны.
— Несправедливо, — покачала головой Принцесса.
— Почему? — удивился Дракон. — Без голоса этого со стихами он только фотки мог лайкать и поплевывать в политическую систему, не рассчитывая привлечь и сотой доли дамского внимания.
— Не знаю…. — задумалась Принцесса. — Стихи хоть хорошие?
— Хорошие, — заверил ее Дракон. — В отличие от сисек кузины Эммы.
— Тогда справедливо, — согласилась Принцесса. — Кстати, кузина Эмма называет их «семь холмов наслаждений».
— Стихи? — удивился Дракон.
— Сиськи, — засмеялась Принцесса. — Или «холмами семи наслаждений», какая разница.
— Огромная, — наставительно погрозил когтем Дракон, — как между Петром Сергеевичем и голосом в его голове.
В мире сгущались сумерки. Принцесса и Дракон, покуривая папиросы, играли в кости, кузина Эмма ругалась с новой личностью, Петру Сергеевичу снились семь холмов наслаждений, а Он охотился из засады на рифмы. Рифмы не замечали Его, паслись себе мирно. Ведь Он был просто бесплотным голосом в голове Петра Сергеевича.
Sarah Richter с сайта Pixabay