Во многих кино про войну, да и статьях на этом ресурсе, что уж греха таить, главными героями являются немецкие диверсанты. Какими только суперменами их ни представляют, и каких только фантастических историй про их разоблачение ни придумывают. Давайте разберемся, кем они были и что предствляли из себя, чего они могли и не могли, и как их ловили.
Итак, во-первых они представляли из себя 3, или даже 4, смотря как считать, существенно различные группы, сильно непохожие друг на друга.
1. Кадровые военнослужащие Вермахта и СС, как правило - граждане Рейха.
Наиболее известными представителями этой категории являются бойцы спецподразделения "Брандебург". Вопреки представлениям некоторых, это не предатели, а кадровые немецкие военнослужащие, отобранные из числа спортсменов и владеющих иностранными языками и прошедшие спецподготовку.
Задачи "Бранденбурга" в целом были аналогичны задачам современных бригад СпН. Отсюда вытекали сильные и слабые стороны подготовки "бранденбуржцев". Они отлично владели оружием и были хорошими, а главное - мотивированными сражаться за родной им Рейх до самого конца, бойцами.
Бойцы "Бранденбурга" были хорошо подготовлены для ведения визуальной разведки, наведения авиации и артиллерии, проведения диверсий, актов саботажа и вооруженных налетов. Однако при всем при этом в диверсионной группе "Бранденбурга" обычно было всего 1-2 человека знающих русский язык, да и те как правило знали язык и реалии СССР на уровне, чтоб с советским солдатом на посту или КПП несколькими фразами перекинуться и усыпить бдительность. Изображать длительное время советских военнослужащих так чтоб настоящие красноармейцы не догадались, бранденбуржцы не могли. Ровно так же они не были подготовлены для ведения агентурных операций и агентурной разведки, и поэтому в тыл с операциями внедрения никогда не забрасывались.
Вершиной маскировочных операций "Бранденбурга" была операция проведенная Адрианом фон Фёлькерзамом
Появившись в Майкопе накануне вступления в него немецких частей во главе отряда из 68 человек, переодетого в форму войск НКВД, он, с документами на имя майора НКВД Трухина сумел устроить панику и беспорядки и сорвать уничтожение мостов и важных объектов промышленности в городе и его округе. Но он был прибалтийским немцем, внуком достаточно известного царского адмирала, и русский был для него вторым родным. Настолько подготовленных кадров у немцев было наперечет и основная масса бойцов и офицеров Бранденбурга была подготовлена заметно хуже.
2. Белоэмигранты-коллаборционисты
Это уже русские люди, бывшие наши соотечественники, которые не приняли советскую власть и эмигрировали в Европу. Некоторые из них не приняли советскую власть настолько, что не просто бежали от нее, а встали на путь террористической войны против советской власти. Наиболее известным довоенным объединением таких антисоветских боевиков был "Российский общевоинский союз", сокращенно "РОВС". Эта организация до войны осуществила несколько громких терактов на территории СССР, но затем была фактически разгромлена внешней разведкой НКВД. Организация распалась на ряд мелких ячеек и партий. Некоторые из них, а так же ячейки подобного плана существовавшие параллельно РОВСу, пошли потом на сотрудничество с немецкими спецслужбами.
Охарактеризовать этих людей можно следующим образом. Сильной их стороной являлось знание русского языка в качестве родного и глубокое знание культурных особенностей русского народа. Все-таки они были русскими. Эти люди уже вполне годились для длительной заброски в тыл и длительного внедрения. В целом неплохо у них было и с мотивацией. В большинстве своем советскую власть они действительно ненавидели и готовы были сражаться с ней до конца в рядах немцев. Но тут ужу были ньюансы: все же это не немцы, и некоторые таки разочаровались по ходу дела в нацистах и случаи, когда эти люди предавали своих хозяев все же имели место. Но в целом, повторюсь, немцы на них могли положиться. И белоэмигранты составляли наиболее надежный контингент немецких разведшкол.
Слабой же стороной эмигрантов все же являлось недостаточное знание реалий именно СССР, так как после революции они в нашей стране уже не жили и в РККА не служили. Впрочем немцы, конечно, готовя агентов старались восполнить эти пробелы подготовкой и общением эмигрантов с пленными красноармейцами и населением оккупированных территорий, где они могли восполнить недостающие знания о советской жизни.
Самым же существенным недостатком являлось то, что таких кадров в распоряжении немцев все же было слишком мало и для их нужд их категорически не хватало, так как подавляющее большинство белоэмигрантов на сотрудничество с немцами не пошло. Как же немцы выкручивались? А вот теперь мы собственно и подошли к третьей, самой многочисленной категории немецких шпионов и диверсантов
3. Коллаборционисты из числа пленных советских военнослужащих и граждан проживавших на оккупированных территориях
Имея в своем распоряжении миллионы советских военнопленных и проживающих на оккупированных территориях советских граждан, и одновременно испытывая острый дефицит кадров знакомых с русским языком и культурой для ведения агентурной деятельности в советском тылу, было бы странно, если б немецкие спецслужбы прошли мимо этого обширного кадрового резерва. И они мимо него, естественно, не прошли.
На первый взгляд, вроде бы, наиболее перспективным направлением было использование именно инициативно пошедших на сотрудничество коллаборционистов из числа оказавшегося под оккупацией населения, местных полицаев, и активистов помогающих оккупантам. Но быстро выяснилось, что как раз они как правило для заброски в тыл непригодны так как в большинстве своем являлись просто приспособленцами, совершенно не желающими рисковать своей головой в советском тылу и были банально трусоваты для такой работы. Кроме того наиболее толковые кадры были нужны местным оккупационным властям и тайной полиции на месте, для борьбы с партизанами и поддержания оккупационного порядка, и отдавать их разведслужбе они не собирались, а те, кого оккупационные силы готовы были отдать, разведке и даром были не нужны. Поэтому основным источником кадров для разведшкол абвера и спецподразделения СС "Цепеллин" стали лагеря военнопленных. Некоторые заключенные концлагерей готовы были пойти хоть к черту в услужение, лишь бы спастись из лагерного ада, и немецкие разведслужбы наладили селекцию таких кадров.
Наиболее известным из этой категории агентов пожалуй можно назвать Петра Шило, более известного под фамилией Таврин,
Петр Шило был сыном репрессированного советской властью кулака. Впрочем самого его не постигла та же участь и он даже устроился на приличную должность в госконторе, но потом проиграл в карты казенные деньги, после чего ударился в бега. Был пойман и посажен за растрату в лагерь. Сбежал из лагеря и скрывался. Женился и взял фамилию жены "Гаврин", которую затем, исправив букву в своем паспорте, сменил на "Таврин". По некоторым источникам под этой фамилией он даже умудрился некоторое время поработать следователем НКВД, потом снова ударился в бега, и с началом войны оказался в армии. Воевал он неплохо, дослужился до командира пулеметной роты и был представлен к ордену Красной звезды. Получил, правда, в итоге медаль "За отвагу". Однако внезапно был вызван на допрос к особисту который его спросил зачем он сменил фамилию с Шило на Таврин. Особист по какой-то причине не доработал и не арестовали Шило/Таврина немедленно, а тот, испугавшись разоблачения, сразу же перебежал через линию фронта к немцам. Там он сделал карьеру сначала лагерного активиста, затем - агента-провокатора, ну а затем проверенного кадра немцы взяли в разведшколу. И, после подготовки, забросили с заданием убить Сталина. Впрочем тут этому "великому комбинатору" наконец крупно не подфартило и он был арестован советской контрразведкой. Он дожил до конца войны, но в 1946ом году все же был расстрелян вместе со своей второй женой, которая вместе с ним была заброшена радисткой.
Будучи советскими людьми и советскими военнослужащими еще совсем недавно, эта категория агентов казалось бы была наиболее опасной, что, казалось бы подтверждает и история Шило/Таврина. Этих людей невозможно было разоблачить на незнании языка или реалий страны и армии. Они в этой стране жили, служили в РККА и даже за нее какое-то время воевали. Но был у них один изъян, который все это обесценивал: они были крайне плохо мотивированы. Таких готовых на все жуликов и отморозков, как Таврин, все же было очень мало. А страх лагеря и желание выжить - крайне ненадежная мотивация, и это сказалось самым роковым образом, что мы рассмотрим ниже
Итак, плавно переходим к следующему вопросу:
Как и на чем ловили немецких диверсантов и шпионов?
Основным средством борьбы с первой категорией диверсантов, военнослужащими разведывательно-диверсионных частей абвера и СС, была грамотная и профессиональная организация охраны тыла и особо важных объектов, которые являлись мишенями нападения спецподразделений, а так же добросовестное несение службы. Поэтому основные успехи немецкого спецназа пришлись на первые месяцы и годы войны, пока они сталкивались с малоопытными и еще не понимавшими, что такое война, красноармейцами, а так же пока в организации работы тыла и взаимодействии разнородных частей на линии фронта царил бардак. Но как только со всем этим навели относительный порядок, и перемещаться в советском тылу без должным образом оформленных документов стало достаточно опасно, а указания непонятных и незнакомых офицеров размахивающих какими то мутными бумагами и пистолетом перестали немедленно выполнять и даже стали таких вязать и сдавать в СМЕРШ, то работать таким диверсантам стало сложно и неуютно. Ну и качество охраны на самих объектах тоже повысилось. Например известен случай, когда отряд охраны всего в 7 бойцов, признанных по ранению негодными к службе на фронте, отразил нападение на железнодорожную станцию группы диверсантов. В живых, правда, остался только отстреливавшийся до последнего из пулемета сержант, командир этого отряда. Потом этот случай писатель Васильев использовал для своей повести "А зори здесь тихие", переделав для большего драматизма списанных с фронта бойцов на девушек.
С борьбой же с забрасываемой агентурой все было сложней и проще одновременно. Сначала о том, что упрощало работу советской контрразведке:
Как я уже выше упомянул, наиболее массовая категория немецких агентов, навербованные в концентрационных лагерях советские военнопленные, были сломленными людьми с крайне низкой мотивацией. Они очень хотели вырваться из лагеря и выжить, но на самом деле как правило совершенно не рвались шпионить против своей армии страны. И значительная часть таких агентов просто сдавалась в НКВД сразу после заброски в советский тыл. Немцы пытались бороться с этим явлением разбавляя таких ненадежных агентов более надежными кадрами, например теми же белоэмигрантами, но и это им помогало не всегда. Например известен случай, когда заброшенная в тыл на парашютах разведгруппа сразу после приземления застрелила в спину своего командира-белоэмигранта и сдалась в НКВД.
И мало того, что они не выполняли своего задания, но они, искренне желая помочь органам контрразведки и заслужить прощение, давали самую подробную информацию и установочные данные на проходивших вместе с ними подготовку агентов, постоянный персонал разведшкол и руководящих ими офицеров немецких спецслужб, и прочую полезную нашей контрразведке информацию. И все это потом самым эффективным образом использовалось против немецких разведслужб.
В частности, наличие такой подробной информации и нездоровая обстановка в немецких разведшколах позволяли проводить разведывательные операции против вражеских разведпунктов, внедряться в них и получать информацию о намерениях вражеской разведки прямо на этапах планирования и подготовки. Поэтому о значительной части забросок немецких агентов в наш тыл наша контрразведка знала уже заранее и зная место, время и установочные данные на забрасываемых агентов, их брали прямо на площадках приземления. Так что, как ни странно, но воспетая в бондиане "Разведка СМЕРШ" действительно существовала, правда занималась совсем не тем, чем в саге про Джеймса Бонда. Точнее это подразделение СМЕРШа называлось "зафронтовая разведка". Впрочем, конечно, кроме СМЕРШа этой работой занимались и разведслужбы НКВД. Как образец качества работы наших разведчиков, можно привести следующую ориентировку:
Управление НКГБ своим № 21890 от 13 октября 1943 г. ориентировала Вас о том, что немецкая разведка в Берлине подготавливает для заброски в наш тыл диверсионную группу «Ульм». Состав группы комплектуется из военнопленных-электротехников и электромонтажников, родившихся или хорошо знающих Свердловск, Нижний Тагил, Кушву, Челябинск, Златоуст, Магнитогорск и Омск.
По этому поводу нами получены от НКГБ СССР дополнительные указания о том, что 8 февраля 1944 г. участники группы «Ульм» из Германии доставлены в город Ригу. Руководителем этой группы является некий Семёнов[8].
Участники группы «Ульм» снабжаются ядом, отравленными коньяком и папиросами, а также получают маски, предохраняющие от мороза, рези-новые перчатки, кремни, батареи и лампочки, по-видимому, для карманных фонарей.
Возможно, что сама группа или груз для неё будет перевезён на самолётах, так как для них были заказаны ящики и парашюты для сбрасывания груза.
Заброска диверсионной группы «Ульм» намечается в северные районы Советского Союза.
Ориентируя Вас о вышеизложенном, предлагаю принять самые активные меры розыска и своевременного изъятия участников группы в случае появ-ления их на территории Свердловской области, а также усиления охраны и пропускного режима на промышленных предприятиях и охраны пищевых блоков…
Дошло даже до того, что из разведшколы "Цепеллина" в Псковской области был похищен ее начальник вместе с мешком секретной документации.
Впрочем, конкретно упомянутую в сообщении выше группу "Ульм", задачей которой было уничтожение электроснабжения советских оборонных предприятий на Урале, ждала судьба намного страшнее подвалов контрразведки.
Неприятности начались уже на взлетной полосе. 18 февраля 1944 года у одного из двух самолетов Ю-252, на которых летела группа, не завелся двигатель, и вылетел только один самолет. Вторую половину группы решили забросить позже, после починки самолета, но так потом и не забросили, т.к. группа с первого самолета не вышла на связь после заброски. Этим счастливчикам можно сказать что крупно повезло. А вот пилоты вылетевшего самолета испугались, что у них не хватит топлива до назначенной зоны высадки недалеко от Свердловска и выбросили диверсантов за 300 километров до заданной точки в глухом лесу Пермской области. Напомню: шел февраль месяц. Не знаю, чем руководствовались немецкие пилоты. То-ли они искренне думали, что 300 километровый переход по занесенной снегом тайге не представляет особой сложности для подготовленных диверсантов, то-ли им вообще было глубоко наплевать на их судьбу, но по факту диверсантов выбросили на верную смерть. Те, кому повезло, погибли сразу, получив несовместимые с жизнью травмы при приземлении на деревья или не сумев с них слезть. Менее везучие умирали медленно и мучительно от обморожений и голода. Кто-то покончил с собой, кого-то застрелили из сострадания товарищи. Немецкие радиостанции не смогли работать в таком сильном морозе и диверсанты не смогли сообщить о своем печальном положении. Последние трое оставшиеся в живых, чтобы выжить, ели трупы своих погибших товарищей и все же смогли отчаянным броском выйти из тайги в населенную местность, но были настолько деморализованы и измучены смертельной зимовкой, что сдались советской контрразведке. Как ни странно, их не расстреляли а дали от 8ми до 15ти лет лагерей. Видимо решили, что они и так жестоко наказаны тем, что с ними произошло.
А как же ловили тех, что все же был успешно заброшен и не собирался сдаваться сам? Вопреки ходящим в интернете сказкам, они не были идиотами и не носили в кармане кресты, и они были никак не отличимы от остальной массы советских военнослужащих, так как сами ими в прошлом были. Так что приходилось крутиться.
Во-первых, войска НКВД и опергруппы СМЕРШ, вопреки сказкам некоторых либералов, занимались главным образом вовсе не стрельбой в спины военным и издевательствами над окруженцами, а охраной тыла войск и обеспечением их безопасности: патрулировали тылы армий, выставляли КПП на дорогах, проверяли документы, при необходимости проводили личный досмотр и обыски транспорта, и выявляли подозрительных лиц.
На чем же сыпались немецкие диверсанты при проверках. Тут сразу стоит отмести легенды про не наши сапоги или плохо сымитированную форму. С обмундированием у немецких агентов все было в порядке, так как в ходе боевых действий немцы захватывали более чем достаточное количество настоящей советской военной формы для экипировки своих агентов. Хуже было с документами: образцы документов немцы тоже постоянно захватывали и использовали для создания документов прикрытия своей агентуры, но документы, в отличии от формы, устаревают очень быстро. Иногда документы диверсантов оказывались устаревшей формы, на них стояли подписи не работавших на момент выдачи документов начальников или не действующие на момент выдачи печати. Главным оружием контрразведчика при проверке документов была память: он должен был помнить фамилии и сроки нахождения в должностях подписывающих документы руководителей, почерка выписывающих документы писарей, формы документов, действующие и недействующие, печати, сроки их действия какая печать на каком документе используется. Индивидуальные особенности печатей. Каждая печать при постоянном использовании изнашивается по-своему. В каком-то месте она стирается и какие-то буквы или элементы рисунка не пропечатываются. Дубликат печати использующийся немецкой разведкой мог таких особенностей не иметь. Так же использовались регулярно меняющиеся секретные малозаметные знаки, которые писари оставляли в документах и которые несведущему человеку не бросались в глаза. Такие знаки тоже иногда пропускались немецкими имитаторами.
Так же проверяющий должен был знать, многие, казалось бы на первый взгляд не касающиеся контрразведки вещи. Например немцы очень любили легендировать своих агентов под возвращающихся в части с госпиталей военнослужащих, и здесь значительную помощь проверяющему могло оказать знание деталей работы госпиталей обслуживащих район боевых действий, и работающего там персонала. Якобы раненным военнослужащим могли задаваться вроде бы из праздного любопытства вопросы о расположении и внутреннем убранстве госпиталя, именах, приметах и особенностях работающих там врачей и медсестер. Ответившие невпопад и проявившие незнание хорошо известных действительно лечившимся там бойцам деталей немедленно задерживались. Естественно немцы в рамках легенды старались снабдить своих агентов какой-то информацией про госпитали, но они не могли оперативно уследить за всем: например какая-то яркая и известная всем медсестра могла уехать в тыл по беременности или еще каким обстоятельствам, а агент сдуру назвал ее работающей, и так далее
Еще одним узким местом являлась связь. Агент без связи бесполезен. Информация, как правило, передавалась по радиосвязи. Советская контрразведка пеленговала агентурные радиостанции и устраивала облавы в местах их выхода в эфир. Нередко это приводило к поимке агентов. Немецкая служба занимавшаяся розыском агентурных радиостанций называлась "функабвер", советские коллеги не имели звучного названия, но работали не менее эффективно. Кроме поиска вражеских радиостанций в своем тылу так же они занимались контролем радиодисциплины своих радистов и позволившие себе лишнее в эфире немедленно и строго наказывались
Если же немецкие агенты пробирались через кордоны и пытались легализоваться и устроиться по своим документам на службу в часть или завод, то существенную роль в их выявлении играла проверка по многочисленным учетам и картотекам. Человек ведь не берется из ниоткуда: он где-то родился, где-то учился, где-то раньше служил и работал. Запросы по всем этим местам и проверка по разнообразным учетам крайне опасны для агентов и нередко приводили к их выявлению. Собственно в примере выше таким образом чуть было не разоблачили Шило/Таврина. Так что всевозможные анкеты, которые заставляют заполнять при устройстве в подобные места - это не бюрократическая блажь, а весьма эффективный способ выявления агентов-нелегалов, действующих под чужой личиной.
Так что если подытожить, то несмотря неудачи начала войны, советским спецслужбам удалось создать эффективнейшую систему противодействия немецкой разведке и выявления ее агентуры, что способствовало общей победе.