Репрессии: Первая "ласточка" прилетела осенью 1961 года. Работая в Военной Академии и занимая довольно-таки высокий пост, Григоренко выступил перед съездом компартии Ленинского р-на Москвы. Как всегда его выступление было прямое и принципиальное. А именно покончить раз и навсегда с "культом личности" Сталина, который преобладал во всей системе. Более того, он как бы опасался чтоб это не передалось тов. Хрущеву. Более того, Петр Григоренко настойчиво призывал власть твердо следовать принципам Марксизм - Ленинизма. Ведь именно эти принципы стали основой свержения капитализма. Проще говоря, он добивался справедливости к низким слоям населения. Бюрократическому окружению Берии, Григоренко встал поперек горло. Потому приняли быстрое решение лишить делегатского мандата и отправить на Дальний Восток с трудовой деятельностью. Два года (1962-1964) трудовой деятельности в штабе пятой армии Дальнего Востока. И все ровно, приезжая в отпуск в 1963 году, приверженец ленинских заветов, начал создавать очаги сопротивления бюрократии, выступая не только в Москве но и в близ лежащих городов. Раздавал листовки с требованиями равенства качества жизни среди всех слоев населения. Выступал против обнищания и пустых полок магазинов. Требовал громких отставок.
ПЕРВЫЙ АРЕСТ:
Под решетку впервые Григоренко попал на том же самом Дальнем Востоке в Хабаровске, в начале февраля1964 года. Статья 70 УК РСФСР (Антисоветская агитация и пропаганда - максимальный срок -семь лет.) Началась потная работа следователей -- они должны были всеми силами старания и запугивания добиться "чистухи" и "раскаивания" в обмен на условный срок, да и вовсе освобождения от наказания. Безрезультатно. Упрямость Григоренко подтолкнуло властей отправить его на судмед экспертизы для заключенных. Ставленник НКВД, Даниил Лунц (полковник КГБ), и академик, доктор наук Андрей Снежневский.
Итоговое заключение врачей: невменяемый параноик с признаками атеросклероза. Полгода тюремных больниц хватило чтоб коллегия прокуроров и дознавателей, в закрытом режиме, лишила его всех званий, наград и пенсии. И в августе того же года "психа" освободили. Заключение врачей: ЗДОРОВ:!!! Тут власти действовали очень предусмотрительно -- на случай, если Григоренко захочет кому-нибудь мстить ( а он этого смог, зная его военное прошлое), то чтобы его не смогли освобождать от наказания. Возвращаясь назад, могу добавить, что заключенный за все время "отсидки" не получал ни инъекций, ни таблеток, ни обследовании. Восстановить свои гражданские права тоже не получилось. Государство не намерено было вернуть ему ни звание, ни наград, ни орденов. Пенсию только четверть вернули и то позже. Потому был вынужден переквалифицироваться и получать зарплату тех, за чьи права он так яростно выступал: работал грузчиком, дворником, сторожем и мастером на строительной площадки.
В 1966-ом году Григоренко нашел-таки своих единомышленников и переориентировал свою борьбу на репрессии и ГУЛАГ-и. В частности, начал выступать за возвращения крымских татар из ссылок обратно, в Крым. И ещё : резко изменил форму и тактику протестов. Если раньше выступал в подполье, ночные собрания и так далее, то нынче стал выступать открыто, призывая людей передавать гласности свои мысли и мысли своих соратников. Всегда выступал перед зданием судов, требуя открытости и прозрачности. Требуя доказательство вины соратников. Вот его цитата по поводу открытого выступления против власти :
"Власть, родившаяся в подполье и вышедшая из него, любит в темноте творить свои чёрные дела. Мы же стремимся вынести их на свет, облучить их светом правды. Власть, стремясь уйти из-под света, изображает наши действия как нелегальные, подпольные, пытается загнать нас в подполье. Но мы твёрдо знаем, что В ПОДПОЛЬЕ МОЖНО ВСТРЕТИТЬ ТОЛЬКО КРЫС… "
Впоследствии вторая часть этой фразы станет названием книги всех его воспоминаний. Отправленное письмо Алексею Косыгину (на тот момент был председателем Совета Министров СССР), осталась без ответа. Григоренко воспринял реакцию властей как неминуемый арест. Потому и попросил своих соратников, в таком случае, достучаться до международных организаций, в том числе ООН.
В феврале 1968 года вновь был вызван на допрос в КГБ. Выходя оттуда, он тут же отправляет письмо начальнику КГБ коим, на тот момент являлся Юрий Андропов. Прекрасно осознавал, что его могут "прихлопнуть" в любой момент. Но тем не менее, тут же начал осуждать "Пражскую весну" и вторжение советских войск в Чехословакии.
ВТОРОЙ АРЕСТ.
Григоренко становился все более крикливым, более неудобным и более узнаваем среди недовольными властей. Арестовать его тут означало бы поднять шумиху, которая могла бы катиться волной по другим областям. Решили устроить ловушку: от имени соратников, вызвали в Ташкент (УССР) для якобы поддержки репрессированных крымских татар. Узбекские спецслужбы надели на него наручники с предъявлением обвинения по статье 190/1 УК РСФСР (Распространение заведомо ложных измышлений, порочащие советский и общественный строй). Максимальный срок -- три года. Отказано во всем: встреча с супругой, с единомышленниками , перевод в Москву и так далее. Попытка сопротивляться голодовкой обернулась насильным вскармливанием, избиением и ужесточением условий содержания. Попытка друзей предать огласки об ущемлении прав инакомыслящих не дало результатов. Проводимая суд мед экспертиза под руководством деятеля науки Узбекской СССР, дала положительный результат в пользу обвиняемого. То есть не обнаружили признаки психических расстройств. Полностью вменяем. С августа по октябрь содержался под стражей в Ташкенте. В Москву вывезли 21 октября. Там опять попал под осмотр того же КГБ-шного врача - Даниила Лунца. Диагноз практически не отличался от того, что ставил при первом аресте -- "психически-больной параноик". Григоренко несколько раз этапировали из одной тюрьмы в другую,плюс по разным психлечебницам. В дело Григоренко стали вмешиваться такие выдающиеся физики - академики как : Михаил Леонтович, Андрей Сахаров, Валентин Турчин и Валерий Чалидзе. Написали письмо генпрокурору РСФСР, Роману Андреевичу Руденко. Безрезультатно. Через своего адвоката , Софии Каллистратовой, доказательства о полной дееспособности и психическом здоровье Григоренко, были переданы общественному деятелю Семёну Глузману (1946 г.р.). Обнародованы в прессе в 1971 году. В 1972 году, по подставному делу закрыли самого Глузмана. Дело Григоренко начало набирать новые обороты как внутри страны, так и за рубежом. В стране на ряду со сторонниками и сподвижниками, начали возмущаться крымские татары. Александр Солженицын отправил письмо американскому президенту Ричарду Никсону, с просьбой о помощи. И когда это дело как и дела много других политзаключенных дошли до разных европейских правозащитных организаций и разных видных политиков, в 1974 году Петра Григоренко освобождают.Все эти годы кошмара ему всячески помогали и поддерживали как его вторая супруга, Зинаида, так и его сыновья, как от первого брака, так и от нынешнего, Андрей.
12 мая 1976 года советским физиком, Юрием Орловым была создана одна из старейших правозащитных организаций - Московская Хельсинская Группа ( МХГ), существующая до сих пор. Григоренко числился его членом с момента ее основания. Многочисленные преследования, запугивания и аресты вынудили группу лишь ненадолго распадаться потому как на начало сентября 1982 года на свободе оставалось лишь трое участников.