Наверное, всем подросткам, независимо от пола, нравится прикасаться к неизведанному. Я не была исключением. Хрустальные шары, черепа, карты Таро, Оракул — они притягивали как магнитом. Но больше всего меня очаровывало странное слово гримуар...
Гримуа́р, или гримория (фр. grimoire, от фр. grammaire) — книга, описывающая магические процедуры и заклинания для вызова духов (демонов) или содержащая какие-либо колдовские рецепты.
А книги я любила и люблю нежно.
При слове «гримуар» фантазия рисовала огромный том на подставке, обязательно с замком, как на амбаре, с переплетом из черной кожи и металлическими тиснеными уголками.
Такое сокровище должно было быть у каждого уважающего себя мага или ведьмы, причем написать книгу заклинаний хозяин должен сам. Правдоподобно нарисовать каждого демона, включить все его атрибуты, тщательно записать формулу вызова... А потом призвать всех нарисованных разом и заставить принести клятву верности.
Я себя ни магом, ни ведьмой не считала, мало того, несмотря на тягу к мистическому, считала себя реалистом и современным человеком, которому не пристало верить во всякую мистическую чушь. И не верила. А тягу к волшебству маскировала за любовью к сказкам — ведь, если подумать, сказка и есть!
Разумеется, как человек «ученый» — в двенадцать-то лет! — я начала изучать интересующий предмет. О гримуарах в том числе.
Узнала и о книгах Соломона, где описывались заклинания по подчинению демонов, и об «истинном гримуаре», а «руководстве Папы»... А параллельно выяснила, зачем все-таки на магические фолианты накладывали заклинания, которые скрывали их от непосвященных. Дабы не натворили дел, последствия которых целому ордену магов не расхлебать!
На давно забытые записи своих «научных работ» я наткнулась уже будучи взрослой — родители бережно сохранили «общие» тетрадки в клеенчатых переплетах. Открыла, перечитала... И тут подумалось, а что, если истинную сущность гримуаров скрывали не для защиты от непосвященных, а наоборот, чтобы ввести их в заблуждение?
Так родилась идея романа «Смерть всегда рядом».
А когда я работала над романом, на память пришел еще один случай.
На лето меня частенько отправляли к родственникам в Смоленскую область. Ярцево, Яковлево — городки небольшие, но старинные, со множеством деревенек вокруг. И, разумеется, их жители имели множество родственных и дружеских связей между собой. Так, обязательно ездили на свадьбы, крестины и похороны. На последние часто брали ребятишек (уж не знаю, зачем. Может, чтобы не оставлять одних дома). Честно высидев за столом положенное время и поев кутьи, мы убегали во двор, заниматься своими делами.
Но в тот день почему-то я задержалась в комнате.
Просторная, с самоткаными половиками из тряпок (сейчас такие снова входят в моду), с иконостасом в углу, накрахмаленными салфетками и занавесочками на двух крохотных окнах. Обычная деревенская комната в обычном деревенском доме.
На столике стояла фотография усопшей в простой рамке, рядом горела воткнутая в стакан с пшеном церковная свечка (и не говорите мне, что в СССР так не хоронили! Хоронили! Не знаю, отпевали или нет, но молитвы бабушки читали, и свечи зажигали).
Помянув, взрослые разговорились. И внучка — восьмилетней девчонке она показалась уже старой, хотя на самом деле ей и тридцати не было) — принесла какую-то книжку. Сказала, что бабушка перед смертью отдала, в что с этим делать, она не знает.
Любопытство есть любопытство. Мы, дети, тут же навострили ушки.
«Книжка» оказалась тетрадкой в картонном, очень сильно потрепанном переплете. Пожелтевшие страницы покрывали сделанные фиолетовыми чернилами записи. О чем именно, я не разобрала. В память врезались только эти ровные, как под линеечку, строчки и... тишина. Густая, тягучая. Время словно остановилось, движения замедлились, даже огонь поминальной свечи перестал дрожать, и только где-то низко и лениво жужжала муха.
А потом все вернулось. Одна из женщин вскочила с табуретки, выхватила тетрадь и выбежала во двор. Прямо у крыльца развела костерок из пучка соломы и, бормоча под нос молитву, лихорадочно кидала в огонь вырванные страницы. Они корчились в пламени и долго не хотели заниматься, а потом превращались в замысловатые комки пепла.
Старуха смела их в кучу веткой, перекатила на лист бумаги, стараясь не коснуться рукой. И, завернув поплотнее, велела высыпать в текучую воду. Обязательно на рассвете.
Потом говорили, что покойная слыла колдуньей, и в этой тетради записывала заклинания.
А я до сих пор помню испуганные лица, мертвую тишину и нудное, жуткой жужжание проклятой мужи. И корчащиеся в огне страницы настоящего гримуара.
Ну, а как гримуар повлиял на судьбу книжных героев, читайте в мистическом триллере «Смерть всегда рядом».
