На просторах интернета существует одно пикантное видео. Там, в обстановке а-ля забытый и непонятый интеллигент, вещает Александр Глебович Невзоров. С чувством досады на прозаичность жизни ему приходится открыть народу страшную правду. Достоевский – педофил! Где-то уже послышались первые нотки клубнички, но нет, у него есть факт – письмо Страхова к Толстому.
Удивленный слушатель, в разбитых чувствах, с мыслью о том, что не осталось на Руси ничего святого судорожно вбивает в строку поисковика Страхов – Толстой. И находит отрывок: «Висковатов стал мне рассказывать, как он похвалялся, что… в бане с маленькою девочкой, которую привела ему гувернантка».
Кому-то этой информации достаточно, а кто-то пойдет дальше. Меня не убедил слух каких-то незнакомых мне мужчин. Информация в интернете о Висковатове и Страхове оказалась довольно скудной. Если кратко, то это товарищи Достоевского, с которыми он не вступал в близкие отношения. Писательское поприще их не столь яркое и громкое, во всяком случае, если сравнивать с Федором Михайловичем. Скажу еще, что Страхов был биографом Достоевского.
Первая мысль – зависть. Что если эти два человека, не одаренные большим талантом, просто сгорали от зависти? Почему нет? Ведь то, что сказал Висковатов – не факт. Это пустой слух, который может придумать и не самый смышленый человек. А Страхов лишь пытается через порок оправдать собственную писательскую беспомощность. Мысль эта не пустая, поскольку письмо Толстому было написано только через несколько лет после смерти писателя. Страхов просто не дал Достоевскому шанс для защиты своей чести. Прибавим еще, что письмо было отправлено именно Толстому. Чьи переписки после смерти будут подробно изучаться и станут литературным наследием. Слух Страхова выйдет на суд обществу. И он должен был это прекрасно понимать.
А.Г. Достоевская, жена писателя, утверждала, что сцена в бане была лишь вариантом поведения Ставрогина, героя Бесов, в главе У Тихона. Об этом происшествии писателю кто-то рассказал. Но сцена в романе была изменена, поскольку присутствие гувернантки в подобном бесчестном деле будет идти против Женского вопроса.
"И вот этот варьянт романа, эту гнусную роль Ставрогина, Страхов, в злобе своей, не задумался приписать самому Федору Михайловичу, забыв, что исполнение такого изощренного разврата требует больших издержек…"
Оставим клубничку и перейдем к церковному пропагандисту. Обидное обвинение для людей действительно знакомых с творчеством писателя. Я прочитала несколько романов и повестей и ни в одном не увидела попытки призвать читателя биться челом о церковный пол или лобызать руки священнику. Напротив, большое количество вопросов и сомнений. Возьмите «Братья Карамазовы». Чего стоит один диалог Ивана с Алексеем! Какая тут пропаганда? Скорее можно упрекнуть писателя в неверии. И Достоевский сам укорял себя в неспособности всегда нести огонь веры в душе своей: «Я скажу Вам про себя, что я – дитя века, дитя неверия и сомнения до сих пор и даже (знаю это) до гробовой крышки. Каких страшных мучений стоила и стоит мне теперь эта жажда верить, которая тем сильнее в душе моей, тем более во мне доводов противных».
И сейчас я хочу сказать еще одну вещь. Можете считать ее неверной, но вера и религия – разные вещи. И я могу предположить, что Достоевский верующий человек, а не религиозный пропагандист. А вопрос о существовании Бога – русский вопрос. Вся русская литература того времени стоит на нем. Мне кажется, что это настолько очевидно, что и аргументации не подлежит.
Соглашусь с Невзоровым только в двух пунктах. Причислять Достоевского к лику святых – немного странно. Чем руководствовались при этом, непонятно. Попытка завоевать доверие нового царя стихами в его честь – не самая приятная часть его биографии. Но тут судить мы не имеем права, поскольку ужасы каторги и желание писать пересилили все. Неизвестно, что бы делал каждый из нас после четырех лет лежания на нарах, в провинциальном сибирском городке, с малообразованными и опасными личностями. Просто прочтите «Записки из Мертвого дома». Я думаю, оды освоили бы все.
Ролик Невзорова - явная попытка хайпнуть на мертвом гении. Это круто, это много просмотров. В школе нас заставляли читать ненавистных великих классиков. Не прочитав, мы чувствовали себя немножечко тупее остальных. Выросли и остались с этим чувством неполноценности. Тут же нам предлагают полностью очернить этого великого. Отчего становится немного легче: мы оправдались!