Сегодня хочу поведать о том, о чём интересно узнать наверное многим гражданам, а именно есть вражда между структурами, ведь не могут силовики жить дружно и делить одинаково кусок пирога.
Правильно, не могут. У каждой структуры свое поле влияния, и часто влияние одних пересекается с другими.
Сразу предупрежу, что будет много букв.
1. ФСБ и полиция
Помнится слышал неоднократно я такаю историю, которая случилась во времена СССР, о том что был случай, когда милиция, арестовала майора КГБ Афанасьева в Московском метро (Ждановская, сейчас Выхино), а когда милиционеры поняли, что у них будут серьезные проблемы, то майора просто пустили в расход
Конечно спецы из КГБ всех нашли и наказали, был громки процесс.
Это как бы повод, своеобразная точка отсчета этого серьезного, почти открытого противостояния, но причины конечно лежат глубже.
Лично я думаю, что знали менты кого задерживают, но что-то пошло не по плану.
МВД и Госбезопасность — «менты» и «контора» — вели затяжную межведомственную борьбу с момента окончательного разделения системы органов внутренних дел (собственно МВД) и политической спецслужбы (Комитет государственной безопасности) в 1954 году.
При Брежневе два мощных силовых ведомства достигли паритета в своих аппаратных возможностях. С приходом председателя КГБ Юрия Андропова на пост генсека и последовавшей за этим опалой главы МВД Николая Щелокова «комитетчики», казалось бы, взяли верх над милицией, своим «ближайшим смежником». В соответствии с решением Политбюро из КГБ на «укрепление аппарата МВД» было откомандировано 100 офицеров «из числа опытных руководящих оперативных и следственных работников». Да и само МВД возглавил выходец из «конторы» Виталий Федорчук, отдавший приказ «О порядке направления лиц офицерского состава КГБ в МВД».
Чекисты приходили не на пустые места — в отставку были отправлены многие сотрудники милиции, и далеко не все они были коррупционерами и взяточниками. В угоду политическому моменту были принесено в жертву немало честных и высококлассных профессионалов. Некоторые исследователи, кстати, связывают тогдашние андроповские чистки милиции и последовавший за этим резкий взлет преступности.
Так или иначе, но август 1991 года перетасовал все политические карты — для дискредитированной Лубянки наступила пора болезненных реорганизаций, и МВД более-менее освободилось от ига «старших братьев». Конкурентная борьба между милицией и возрожденной ФСБ возобновилась уже в 90-е годы.
В ФСБ контролем над нелояльными системе политическими организациями занимается Управление по борьбе с терроризмом и политическим экстремизмом, входящее, в свою очередь, в Службу по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом. В МВД за оперативные мероприятия в отношении несистемной оппозиции отвечали подразделения УБОП.
Весь ощутимый вред от «конторы» в то время — это ею, «конторой», судя по всему, инспирированные нападения неизвестных гопников с националистической атрибутикой на нацболов. В ходе последовавших после данных акций объяснений нацболов с местными ультраправыми лидерами выяснилось, что националисты тут ни при чем, а на них самих незадолго до этого несколько раз налетали странные люди с арматурой и красными повязками, на которых белой краской было написано «НБП». Незамысловатые попытки стравить молодежные политизированные субкультуры — вот основное поле деятельности «защитников конституционного строя» в те годы.
К милиции чекисты относились презрительно, причем никак не старались скрыть это, беседуя с нацболами во время допросов: милиционеров «рыцари плаща и кинжала» называли не иначе как «менты» и «мусора», всячески подчеркивая их оперативную неадекватность.
Таскать нацболов в УБОП начали только осенью 2002 года. Штаб-квартира милицейской «спецслужбы» находилась в кирпичной двухэтажке, бывшем детском садике «Солнышко», в двух шагах от здания ФСБ. Первый вопрос, который хмурые опера задавали «профилактируемым» лицам: «Выходили ли на связь с вами когда-либо сотрудники ФСБ?» В свою очередь, чекисты, подходя на митингах к нацболам и озираясь на милицейское оцепление, пытались выяснить, о чем лимоновцев расспрашивают убоповцы.
Однако, по мере того как Борис Грызлов, а позднее Рашид Нургалиев сдавали наработанные их предшественниками милицейские позиции, открывая двери перед вторым «лубянским десантом», «контора» становилась все увереннее и все четче контролировала милицию. С одной стороны, основной массив черновой оперативной работы был перевален чекистами на плечи УБОП (с 2008 года — центр «Э»). Именно менты отныне задерживают, допрашивают, снимают оппозиционеров с поездов, осуществляют наружку. Но делают это они под четким контролем сотрудников ФСБ.
Сегодня МВД находится под еще большим лубянским контролем, чем в середине 80-х. Хорошо ли это? Вряд ли. Раньше «менты» и «контора» занимались друг другом, и у них было меньше времени на политиков, бизнесменов, журналистов, на все наше многострадальное гражданское общество. Сейчас пришла эпоха мощных межведомственных групп влияния, внутри которых тесно срослись, переплелись интересами и чекисты, и чины МВД. Ни о каком взаимном контроле не идет и речи. Они будут контролировать только нас.
