Едем на машине в другой город Грузии. Середина октября. По дороге обращаю внимание на людей, что-то делающих с низкими кустами по склонам гор.
На мой вопрос, что они делают, получаю ответ: «Собирают чай».
«Какой чай, сейчас октябрь, Насколько знаю, это делают в мае, срывая первые листочки и цветки».
«Правильно, но план республике надо выполнять», следует ответ.
Почесав затылок, решаюсь рассказать историю, с просьбой на меня не сердиться. Собеседники дают слово грузина.
Итак, в Советском Союзе издавался одоименный журнал на нескольких иностранных языках, в котором рассказывалось о жизни простых тружеников, их работе и интересах, о достопримечательностях страны и т.д.
В одном из номеров журнала был объявлен конкурс на сочинение наших иностранных друзей о Советском Союзе.
Конкурс выиграл японец, который, как выяснилось, занимался выращиванием мандаринов и их селекцией.
Японец прилетел в Москву и сразу заявил: «Никаких Больших театров, Третьяковских галерей и т.д. Хочу туда, где у Вас выращивают мандарины!»
Срочно связались с Грузией и японец с переводчиком прибыл в одно их селений (история умалчивает его название).
Перед въездом их встретили свита из обкома, райкома и председателя колхоза.
Гордостью селения была арка с надписями на двух языках, один из которых был грузинским: «Добро пожаловать, наш японский друг».
Для написания на другом языке был срочно вызван из Москвы сын председателя райкома, который учился в Университете на китайском отделении.
Иероглифы, они и в Африки иероглифы , решил будущий ученый и написал текст.
Японец остановился у встречающей делегации, выслушал их через переводчика, поклонился сложив руки и замер, глядя на надписи.
Обалделый переводчик, прочитав иероглифы, быстро нашелся и сказал, что это приветствие дорогому гостю. (Мягкий перевод написанного – зачем ты явился м…к.).
На площади селения уже стояли столы и играла музыка. Японец настойчиво попросил провести его в сад. Там он опустился на колени, взял щепотку земли под деревом и попробовал на вкус. Осторожно положив щепотку земли на место, он потребовал их специалиста по мандаринам.
Гордо выступил вперед главный агроном.
«Сколько листиков вы оставляете у почки плода?» - спросил гость?»
«Я что, дурак, считать листики!» - ответил агроном.
«А я оставляю три», ответил японец, « а почему у Вас такие высокие деревья, у меня не выше 1,5 – 2 метра, так удобнее за ними ухаживать».
«Это у нас семейные реликвии, их сажали еще наши прадеды» - обиделся главный агроном.
Японец подумал и что-то сказал переводчику. Тот тоже подумал и перевел: «К сожалению, меня интересуют только столовые сорта».
Все застыли в недоумении, а японец вежливо потребовал вернуть его в Москву, где он просил доставить его в Сибирь к дяде Васе, о котором он читал в журнале.
Деваться некуда, доставили его в совхоз, где Василий работал механизатором широкого профиля. При первой встрече он предложил японцу у него в доме, места много.
Японец обошел весь дом. Его сначала заинтересовали аккуратные ряды книг в шкафах, полные собрания сочинений писателей Тютчева, Мамина- Сибиряка, Достоевского и других. Оживился он при упоминании Достоевского, да он слышал и даже смотрел фильм.
(В дальнейшем бывая в других домах деревни он удивился, что у многих такие же ряды книг с теми же писателями, на что ему ответили, что местные жители чтят своих предков из Сибири).
Увидев в избе гармонь:
«Это твоя, тогда сыграй!», и т.д., проверяя не обманывают ли его.
Утром следующего дня он с Василием явился к председателю и заявил, что хочет работать в совхозе и его оформили помощником механизатора.
Его светло-голубому комбинезону со множеством карманов и молний завидывали все мужики; проработал он месяц, участвуя в перевозках зерна, сена, вспашке земли и других работах.
При расчете он долго растерянно смотрел на деньги и на Василия, Тот спокойно вынул купюры в один рубль, три, пять, десять и двадцать пять рублей, протянул другу: «Сувенир». И, далее произнес незнакомое слово: «Остальное пропьем».
Такого смеха вокруг японец еще никогда не слышал и быстро присоединился ко всем.
Из своего далекого дома он прислал новым друзьям синие комбинезоны, которые хозяйки стирали хозмылом: грязь от них так и отваливалась.
И, еще он описал свое путешествие в прессе, откуда мы о нем знаем.
Закончив рассказ, я увидел хмурые лица моих собеседников.
После минутного молчания водитель остановил машину и сказал: «Выходи!».
Вышел из машины и она скрылась за поворотом.
Машин на трассе нет, только марево от асфальта. Вокруг горы, холмы и внизу зеленая долина с серпантином, по которому медленно ползли букашки. Звенящая тишина располагала к ничего деланию, чем я и занялся.
Минут через двадцать они вернулись:»Садысь! И поклянись здоровьем матери, что эти глупости никогда рассказывать не будешь».
Я извинился и обещал. Прошли десятилетия, мамы давно уже нет, поэтому рискую рассказать Вам описанное выше.
Через полтора года пришло приглашение приехать на чествование новых кандидатов физико-математических наук.
(Что там было физико-математического в моих консультациях, я так и не припомнил).
Меня не отпустили, и далее знакомство не поддерживалось, но с большим удовольствием вспоминаю наши встречи.
Привет Грузия!