Адвокаты и правозащитники бьют тревогу – у ФСИН явно прослеживается недоработка в том, что касается тюремной медицины для смертельно больных заключенных. Они в условиях неволи не могут рассчитывать на квалифицированную медпомощь. Да к тому же против них играет время. При этом по закону такие страдальцы автоматически должны выйти из мест не столь отдаленных, но тут включается пресловутый механизм – без бумажки ты букашка – суды не могут освободить из колонии без заключения врачебной комиссии. А получить его, ой, как не просто. И порой просто невозможно. Непонятно, почему только?
ПРИГОВОР СЛУШАЛ, ЕЛЕ СТОЯ НА НОГАХ
White News решило вспомнить, на наш взгляд, неоднозначное дело председателя совета директоров ИД «Собеседник», 68-летнего Левона Айрапетяна, который был осужден в 2016 году за мошенничество. Он попал за решетку в очень плохом состоянии здоровья. Несмотря на все старания защитников, пенитенциарная система в упор не видела, что пожилой заключенный находится в шаге от смерти.
Напомним, предприниматель Айрапетян проходил по двум уголовным делам, возбужденным в 2014 году. Первое — о незаконной продаже акций «Башнефти». Его фигурантами тогда стали бывший глава компании, сын экс-президента Башкирии Урал Рахимов и президент АФК «Система» Владимир Евтушенков. Следствие утверждало, что Рахимов-младший совершил хищение в 2003 году. Помогали ему в этом Евтушенков и Айрапетяна, который якобы легализовал похищенное имущество. В итоге в январе 2016 года дело закрыли.
По второму делу – Айрапетян обвинялся в том, что в 2010 году через посредников получил от матери экс-сенатора от Башкирии Игоря Изместьева 700 тысяч долларов за обещание повлиять на смягчение приговора ее сыну, которому грозил пожизненный срок за многочисленные тяжкие преступления. Правда, с таким предложением к Тамаре Изместьевой вышел, не влиятельный бизнесмен, а адвокат ее чада Сергей Антонов. До сих пор неизвестно, так это было или нет. Поскольку Антонов все еще в бегах (ему заочно предъявили обвинение в хищении у Изместьевой 1,5 млн долларов). Вполне возможно, что юрист просто обманул женщину, подставив Айрапетяна. Госпожа Изместьева не скрывала, что не была знакома с влиятельным коммерсантом. Деньги передавала лично адвокату. Кроме того, в правоохранительные органы дама обратилась только через четыре года. Айрапетян вину не признавал. Он заявил, что никаких денег не получал, а если Изместьева их ему передавала, то почему в течение стольких лет ни разу сама с ним не связалась? Этот вопрос остался без ответа, как и многие другие.
Тем не менее в апреле 2016 года Замоскворецкий суд Москвы приговорил Левона Айрапетяна к 4 годам колонии общего режима. Приговор бизнесмен слушал, еле стоя на ногах, опираясь на трость, а потом потерял сознание. У него было сразу несколько серьезных заболеваний — онкология мочевого пузыря, болезни сердца и почек, гипертонию и другие. Однако тюремные медики делали вид, что пациент чуть ли не здоров.
“ПОКА ЧЕЛОВЕК ВОТ-ВОТ НЕ УМРЕТ, ЕГО НЕ ОТПУСТЯТ”
По словам адвоката Айрапетяна Самвела Караханяна, его подзащитного периодически клали больницу исправительной колонии в Мордовии №12, где он отбывал наказание. Но квалифицированного лечения он не получал. Врачи давали заключенному только обезболивающие препараты. С каждым днем Айрапетяну становилось все хуже и хуже, родственники и адвокаты буквально сбились с ног, чтобы добиться медицинского обследования для пожилого мужчины. Они писали во все инстанции, обращались к властям, понимая, что у них остались считанные дни для спасения близкого человека. Однако столкнулись с непробиваемым равнодушием системы ФСИН.
Меценат Левон Айрапетян скончался в день, когда суд должен был рассмотреть апелляционную жалобу его защиты на отказ в УДО. Складывается только впечатление, что администрация колонии делала все возможное и невозможное, чтобы Айрапетян не вышел на свободу — тяжело больному человеку постоянно накладывали взыскания. В то же время тюремные врачи в упор не видели, что Айрапетян дышит на ладан.
Самое ужасное в этой ситуации, что известный и влиятельный московский предприниматель умер даже не в больнице, а в камере. На его предсмертные стоны никто не обращал внимание.
— Защита постоянно обращалась с просьбой провести медицинское обследования Левону Гургеновичу, чтобы установить у него заболевание, которое позволит не находится в колонии, в частности четвертую стадию онкологии. Но медики ФСИН не поставили такой диагноз. По их мнению, у него была третья. У них такой принцип – пока человек вот-вот не умрет, его не отпустят, — уверен адвокат Самвел Караханян. — Хотя сами доктора признавали, что не имеют необходимого диагностического оборудования в ИК. Я считаю, что они предавали свою клятву Гиппократа. Они шли навстречу заказчикам этого дела, чтобы его «убить». Адвокаты подавали в суд с требованием перевести Айрапетяна в гражданскую больницу для обследования, но им было в этом отказано. Именно в тот день, когда он ушел из жизни.
АСТРОЛОГ СМОГ ВЫЙТИ ИЗ КОЛОНИИ РАНЬШЕ СРОКА
К сожалению, ответственности за бездействие в этом случае никто не понес. И таких случаев очень много. Люди, попавшие за решетку практически лишаются права на медпомощь. А врачи, судя по всему, относятся к своей работе формально.
Впрочем, случаются и хорошие истории. Адвокату Галине Глинкиной одной из тех, кому повезло достичь положительного результата в таком нелегком деле. Ей, естественно, пришлось преодолеть много всяческих преград. Юрист целый год обивала пороги разных кабинетов, чтобы добиться нужного медицинского заключения для своего подзащитного — известного астролога, 63-летнего Александра Зараева.
Профессор лишился свободы за то, что обманным путем присвоил себе две квартиры в столице, принадлежащие престарелой женщине, которая ему очень доверяла. Бабушка потеряла 40-летнюю дочь. Последняя скончалась от онкологии, но до последнего вздоха работала у Зараева, помогала ему с переводом древних текстов. Старушка сильно горевала о дочке и стала часто звонить астрологу, а тот воспользовался ситуацией. Он сообщил старушке, что постоянно находится в астральной связи со своей умершей помощницей. И та якобы передала матери, чтобы она перезахоронила ее. Этим занялся Зараев и попросил за свои услуги 3 млн рублей. Практически слепой москвичке дабы расплатиться с ним, пришлось продать свои квартиры ученому по заниженной стоимости.
В результате в сентябре 2017 года Александр Зараев был признан Хамовническим судом Москвы виновным в мошенничестве и получил 3 года лишения свободы. Мосгорсуд смягчил ему приговор до 2 лет 10 месяцев заключения. Наказание астролог отбывал в исправительной колонии №2 Тулы. Правда, там он просидел всего год. Только благодаря титаническим усилиям его адвоката Глинкиной. Зараев жаловался на сильные боли. Юрист понимала, что ее доверитель скорее всего серьезно болен, но чтобы это подтвердить, нужно было добиться медицинского обследования в онкологическом центре.
И если в самой колонии понимали серьезность положения и всячески шли навстречу адвокату, то начальник медико-санитарной части, полковник внутренней службы Галина Тимчук всячески игнорировала ходатайства защитника.
По словам Глинкиной, попасть на прием к тюремному врачу практически невозможно. Сама она пробилась к ней не с первой попытки, в час ночи, и после многочисленных жалоб.
После бюрократических проволочек, адвокату удалось добиться проведения медкомиссии в Туле. Подозрения на тяжелую болезнь в итоге подтвердились. У Зараева диагностировали злокачественную опухоль, требующую немедленного хирургического вмешательства. Поэтому астролог смог выйти из колонии раньше срока и приступить к лечению.
СПАСТИ ИНВАЛИДА МАМАЕВА
Резюмируя вышесказанное. Адвокаты сходятся во мнении, что тяжелое заболевание для арестанта – это фактически смертный приговор. Им вторят и правозащитники, которые постоянно обращают на это внимание. Им не раз удавалось спасать жизни умирающих людей, находящихся под стражей. Вспомним громкую историю с 28-летним обездвиженным инвалидом Антоном Мамаевым, приговоренным к 4,5 годам тюрьмы за разбой. Он наверное так и погиб бы в СИЗО «Матросская тишина», если бы его не обнаружили члены ОНК.
Они уверены, что это большая проблема всей системы ФСИН. В ведомстве, конечно, отчитываются, что с каждым годом смертность в тюрьмах падает. Так, замдиректора ФСИН РФ Валерий Максименко приводил статистику: за пять лет смертность заключенных снизилась на 30%, а число смертей от заболеваний упало на треть. Но тут надо смотреть на общее количество заключенных. А оно, как известно, от года к году снижается. На 11% за те же пять лет — 677 300 человек в 2014 году против 602 200 — в 2018-м. Так что в снижении смертности есть большой процент, скажем так, естественной убыли.
Правда жизни такова, что заключенные лишаются не только свободы, но и права на получение квалифицированной медпомощи вовремя. Особенно, если человек заболел чем-то серьезным, например, раком.
Ведь его могут выявить на ранней стадии только в специализированных центрах, а в медсанчастях ФСИН таких технических возможностей пока нет. При этом обследования и анализы — очень дорогостоящие процедуры. А что говорить про лекарства… В системе исполнения наказания деньги на это почти не выделяются. Получается, что спасение утопающих – дело самих утопающих.
Поэтому преодолевая всяческие препятствия защитникам и родственникам осужденных приходится за свои средства искать докторов и уговаривать руководство колонии разрешить медицинский осмотр. А те, в свою очередь, не всегда горят желанием идти на встречу. Видимо, чужие жизни, висящие на волоске, их совсем не волнуют. Здесь ключевое слово «совсем».
Спасать страдающих тяжелыми заболевания заключённых бесспорно архисложно. Ни медики, ни суды не хотят в этом помогать. Остается надежда на Европейский суд по правам человека. Но и там добиться положительного решения удается довольно редко — максимум перевести заключенного на лечение в гражданскую клинику. Остается надеяться только на здравый смысл руководства ФСИН РФ.