Зима 1941 года. Заполярье. Для строительства стратегически важного в предвоенное время никелевого производства выделено изрядно ресурсов — в течение всей речной навигации сюда доставлялось огромное количество строительных и производственных грузов, техники, продуктов питания и других необходимых вещей. Строительство велось в основном силами заключенных Норильлага (подразделение ГУЛАГ), живущих совсем не в курортных условиях.
Зимой 1941 года, на коммунистической стройке произошла вспышка цинги — болезни, вызванной недостатком в организме витамина С, с гарантированным летальным исходом при отсутствии лечения (для которого необходим все тот же витамин С). Поначалу руководство Норильлага не слишком переживало — заключенные не барышни-гимназистки, умирали и будут умирать, а что на десяток в сутки больше, чем раньше, так это пройдет. Однако не только не прошло, но в довесок к резкому увеличению смертности среди заключенных, начала умирать охрана, условия жизни и пайка у которой были гораздо комфортабельнее, чем у заключенных. Да так споро начал вымирать народ, что прикинули — если мор не остановить, то скоро некому и некого будет охранять, а следовательно и строительство забуксует. Нужно было принимать срочные меры, причем по месту.
Решение предложил один из заключенных — инженер-химик, обвиненный в шпионаже на французскую разведку и с 1937 года отбывающий строк в Норильлаге, Григорий Соломонович Калюский. В его бараке с начала зимы, от цинги умерла треть всех заключенных. Калюский не смог спокойно наблюдать это и обратился к руководству Норильлага с предложением, способным решить проблему цинги.
Для производства витаминной добавки к пище, Калюский предложил использовать хвою, для сбора которой был приспособлен небольшой филиал Норильлага на озере Лама, изначально появившийся там для заготовки строевого леса. Для «витаминного производства» туда привезли даже небольшой локомотив. К лету 1941 года, технологию откатали и начали выпуск готового витаминного концентрата.
Заключенные, командированные туда, ежедневно таскали из тайги хвою лиственницы, которую сгружали в большой деревянный куб, из которого хвоя попадала в выпариватель, снабжавшийся паром от того самого локомотива. После перегонки в специальных чанах, готовый продукт, густого зеленого цвета, названный Калюским «хвойным квасом», разливался по стеклянным бутылям для доставки в Норильлаг. В сутки участок производил около 400 л хвойного кваса, чего хватало, чтобы полностью закрыть потребность Норильска в витамине С.
По воспоминаниям тех, кому довелось употреблять его, пойло было так себе, а густой хвойный вкус после его приема, преследовал употребившего до самого вечера. Но в лагерную столовую не пускали тех, кто отказывался опрокинуть кружку положенного «кваса», поэтому отказников особо не наблюдалось. С момента начала производства хвойного кваса, вспышек цинги в Норильске больше не было. Калюский, за спасение стройки и начальственных голов, получил пропуск для «бесконвойного» передвижения — не худшая награда по тем временам.
Вот так, судьба огромной стройки, в которую вливались огромные средства, оказалась вдруг зависимой от сбора хвои в приполярной тайге.
Спасибо дочитавшим, ставьте лайки, делитесь с друзьями и не забывайте подписаться!