Андрей Андреевич Громыко занимал пост министра иностранных дел при пяти генсеках: был назначен во времена Хрущева и пересел в кресло Председателя Президиума Верховного Совета СССР уже при Горбачеве. Тридцать восемь лет Громыко возглавлял советскую дипломатию, многочисленные достижения которой часто приписывают лично министру. Однако, почему-то серьезные провалы на внешнеполитическом фронте с его именем связывают неохотно, а самые крупные просчеты происходили в самом конце 70-х-начале 80-х годов. Именно в это время из-за болезней «дорогого Леонида Ильича» и его преемников влияние Громыко достигло своего апогея.
Давайте же разберемся: не слишком ли переоценен историками и современниками вклад Громыко и какие роли играл министр на протяжении своей деятельности?
Середина пятидесятых: череда успехов.
Можно констатировать, что к моменту смерти Сталина советская внешняя политика находилась в периоде затянувшего кризиса. Андрей Вышинский, назначенный в 1949 году министром вместо Молотова, самозабвенно краснобайствовал с трибуны ООН, контакты между СССР и бывшими западными союзниками прекратились, бушевала корейская война, были заморожены отношения с Югославией.
Кончина генералиссимусы позволила его наследникам и вновь назначенному главе МИДа Молотову развязывать самые сложные узлы. Вячеслав Михайлович , собственно, и воспитал Андрея Андреевича как дипломата высокого класса, а в 1953 году выдвинул Громыко своим первым заместителем.
Советская дипломатия занесла в свою копилку значительные достижения: прекращение военных действий в Корее и Вьетнаме, подписание мирных договоров с Западной Германией и Австрией, создание Варшавского альянса. В 1955 году состоялась долгожданная встреча Великой четверки: глав правительств США, СССР, Англии и Франции. Нашу страну на саммите представлял премьер Булганин.
Так как Молотов являлся неким раздражителем для югославских лидеров, на его место назначается талантливый и перспективный Дмитрий Шепилов. За короткое время руководства ведомством новому министру удалось ликвидировать Суэцкий кризис, минимизировать ущерб от венгерских и польских событий 1956 года. СССР достигла пика своего дипломатического влияния.
в 1955-1956 годах состоялись визиты главы советского правительства Булганина в Англию, Индию, Бирму и Афганистан. В поездках неприменно участвовал и Хрущев, проявляя живой интерес к внешнеполитическим вопросам. Чуть ранее он возглавлял партийные делегации, выезжая в Китай и другие страны "народной демократии".
Послушный бульдог Хрущева.
В 1957 году Шепилов возвращается на работу в ЦК КПСС. Рекомендуя Хрущеву на свой пост преемника, он дал следующую характеристику Андрею Громыко и Василию Кузнецову: «У меня два зама. Один – это бульдог: скажешь ему - и он не разомкнет челюстей, пока не выполнит все в срок и точно. Второй – человек с хорошим кругозором, умница, талант, звезда дипломатии, виртуоз. Я Вам его и рекомендую». Никита Хрущев поступил по-своему: никаких «звезд» и «виртуозов» ему не было нужно, внешнюю политику Первый секретарь хотел вершить сам. И не прогадал: Громыко стал отличным исполнителем всех внешнеполитических идей и прожектов Никиты Сергеевича.
В июле 1957 года Громыко сделал свой политический выбор, набросившись с критикой на своих бывших руководителей – Молотова и Шепилова ( в тот момент группа Молотова-Кагановича-Маленкова и «примкнувшего к ним Шепилова» попыталась сместить Хрущева). «Потребности в этих жрецах вовсе нет. Товарищи! Даже буржуазия, в том числе американская и английская, не может позволить себе такой роскоши, когда человек, потерявший всякую ценность для государственного руководства, занимает место…Эти жрецы пытаются представить роль тов. Хрущева как аграрника…Этим они хотят перечеркнуть огромные заслуги перед страной и перед партией, которые имеет первый секретарь ЦК КПСС тов. Хрушев». – вещал Андрей Андреевич с трибуны пленума. Далее Громыко перечислял достаточно скромный перечень удачных предложений Хрушева по вопросам внешних сношений.
Можно себе представить, что чувствовал в момент выступления своего выдвиженца «жрец» Молотова.
Однако, Громыко ожидали впереди семь мучительных лет: педантичному, аккуратному, немногословному министру, профессиональному дипломату приходилось исполнять волю ( и исполнять первоклассно!) взбалмошного и непредсказуемого Никиты Сергеевича. Хрущев на людях подтрунивал над Громыко, это даже отражалось в официальных изданиях. Вот пример опубликованного в советской прессе диалога, который состоялся во время визита в Индию:
«Как и в президентском дворце, здесь работают индийские и иностранные фотокорреспонденты.
-Надо , чтобы товарищ Громыко сказал что-нибудь веселое, чтобы снимки повеселее вышли.- шутит Н.С.Хрущев,
А.А.Громыко в тон ему отвечает:
-Это серьезный вопрос. Над ними надо было бы заранее подумать,
Все смеются.»
Разумеется, на страницы «Правды» не попадали другие высказывания Первого секретаря: « Скажи Громыко в морозный день снять штаны и сесть … на лед - он и это сделает»
Присутствовал министр и во время знаменитой эскапады Хрущева в ООН, когда советский премьер начал стучать по столу, сломал часы и продолжил бороться с империализмом, колотя снятой туфлей. Громыко сидел и улюлюкал рядом, но ограничился ударами кулаков по столешнице.
Конечно, для профессионала высочайшего класса, каковым, несомненно, являлся министр, участвовать во внешнеполитических авантюрах было морально тяжело. К концу правления Хрущева Советский Союз находился в сложном положении: все более напряженными становились отношения с Китаем, в Берлине была воздвигнута печально знаменитая стена, ряд ненадежных новых союзников среди стран третьего мира в Азии и Африке выдаивали из советского бюджета миллиарды долларов. В 1962 году по вине Никиты Сергеевича мир стоял на грани ядерной войны, когда СССР втайне разместила атомное оружие на Кубе. Кстати, улаживать конфликт в Вашингтон полетел именно Василий Кузнецов, которого в свое время Громыко обошел по карьерной лестнице.
Казалось бы, со снятием Хрущева должен был лишиться своего поста и Андрей Громыко, но при Брежневе он только расширил свое влияние, став в итоге одним из реальных руководителей государства. Об этом речь впереди.
Андрей Громыко: гений дипломатии или посредственность? Роль вторая: похититель славы Брежнева.