Когда я пришла работать в школу, а это была середина 90-х, ко мне, девчонке, родители первоклассников относились с уважением. А ведь они были старше меня минимум на десяток лет. Ни один ни разу не отреагировал как-то негативно на мои замечания. Надо ли говорить, что и первые мои дети не были капризными, истеричными, не знали, что такое вседозволенность. Еще бы, советское воспитание.
К сожалению, времена изменились. Теперь среди родителей моих ровесников практически нет, все моложе меня на все тот же добрый десяток лет. Но именно среди этого поколения, выросшего в девяностые, нередко попадаются те еще экземпляры. Расскажу об одной мамаше.
Предыстория
Ее сын, назовем его Владиком, пришел ко мне после того, как его оставила на второй год коллега. Надо сказать, что мы с ней приятельницы. Именно этот факт крайне не понравился матери Владика Ирине Геннадьевне. С первого же дня она заявила, что отдала бы ребенка в другую параллель, если бы такая была. Мол, ее не устраивает мой круг общения. Дословно это звучало так: «Я знаю, что Вам уже наговорили про моего сына и нашу семью! Только попробуйте его гнобить! Я заявлю в прокуратуру!» И все на повышенных тонах.
На следующий день мне было указано, что ее и ребенка не устраивает парта, куда я посадила Владика. И я немедленно должна пересадить его за первую парту среднего ряда. А мальчик он высокий, да и сидел за второй партой у окна, где не перегораживал обзор тем, кто сидит позади. Попытка объяснить ей, что на выбранном ей месте сидят дети со слабым зрением, провалилась. Мамаша пошла к директору. Однако, тот ее попытку оболгать учителя пресек, и Владислав остался сидеть на своем месте.
Торпеда
Про себя я стала называть Ирину Геннадьевну Торпедой. Она стала контролировать каждый мой шаг. С утра приходила в школу и сидела в коридоре, пока не заканчивались занятия. Директор вынужден был разрешить ей это, поскольку Владик страдал эпилепсией. Ребенка издергала своим контролем так, что он стал ходить боком с низко опущенной головой. А в те редкие дни, когда ее не было в школе, Владик превращался в чертенка, такого же истеричного и неуправляемого, как мать.
Когда Торпеда несколько раз влетела в класс посреди урока с воплями, что я кричу на ее ребенка. Когда мои второклашки стали вздрагивать от резких звуков, я решила раз и навсегда закончит этот балаган.
Стратегия
В первую очередь нужно было пресечь ее внезапные появления в классе. Я просто перестала закрывать дверь и вела уроки в исключительно спокойном тоне. У нее больше не было поводов обвинять меня в грубости по отношению к ее ребенку. Если был повод похвалить Владика, я делала это нарочито громко, чтобы мать слышала это. Через неделю она впервые посмотрела на меня не агрессивно, а с неким подобием улыбки, я же поймала ее взгляд и улыбнулась так широко, будто была безумно рада ее видеть.
Казалось, все налаживается, но вот новый всплеск эмоций Торпеды. На этот раз ее возмутила двойка за контрольную по математике у Владислава. Надо сказать, у мальчика были налицо интеллектуальные нарушения, и он нуждался в адаптированной программе. Но как убедить мать сводить его на ПМПК? Второй год обучения не давал положительных результатов. У ребенка вновь пошли неудовлетворительные оценки.
Ирин Геннадьевна сходу начала на меня кричать, обвинять в предвзятости, в том, что я не разглядела талантов ее сына. В ее монолог невозможно было вклиниться, да я и не пыталась. Просто стояла и слушала. Чтобы абстрагироваться от ее слов смотрела ей в переносицу и думала о своем. Как только она замолчала, я тут же сказала, что полностью с ней согласна, ее ребенок действительно хороший. Она опешила от такого ответа, а я продолжала говорить.
Я хвалила Владика за то, что он освоил программу первого класса (это к середине второго и с учетом повторного обучения), за то, что подружился с ребятами, рассказал на школьной линейке стихотворение, неважно, что из 4 строчек, но рассказал же. Торпеда вдруг превратилась в обычную женщину, измотанную жизнью и болезнью сына. А я взяла ее за руку и предложила каждый день заканчивать беседой о Владике, его успехах и неудачах.
Эпилог
Вскоре состоялся и разговор о ПМПК. К нему я уже подготовила Ирину Геннадьевну, и она со мной согласилась. Она перестала видеть во мне врага, а я в ней только лишь истеричку и властную мамашу. Владику рекомендовали пойти в коррекционную школу, но Ирина Геннадьевна попросила остаться в нашем классе. В режиме инклюзии это возможно. Владик уже седьмом классе. А я учу его младшего брата. С интеллектом у него все в порядке. Ирина Геннадьевна мой главный помощник в классе. Из соперницы она превратилась в надежную союзницу.
Если статья была для Вас полезной - ставьте палец вверх и подписывайтесь на канал.