4
... всеобщий язык 6ыл бы всеобщим благодеянием и сильно способствовал бы единению и братству народов.
Из резолюции одного из конгрессов 1 Интернационала.
Наконец, в переулке Питера Пэна, мы нашли то, что искали. Игорь остался на всякий случай на улице, а мы с Соней спустились в небольшой полуподвальчик под вывеской: "Книжный магазин ШЕКСПИРОВ и К".
Внутри все выглядело, как в средневековой английской лавке.
Знакомый продавец провел нас в дальний конец подвала, там оказалась лестница, которая заканчивалась в настоящем подземелье. Там было тепло и сухо, вопреки всеобщему мнению о подземельях.
Столько русских книг сразу и я не видел. Две стены были заняты полками. Книги лежали и на кафельном полу, и на столе. Я вспомнил описание комнаты Знайки из детской сказки. Лицо Сони покрылось румянцем, глаза заблестели.
"Господи, какое-то чудо! Достоевский!"
"А я больше люблю Чехова и Набокова", - почему-то вставил я, ловя себя на мысли, что ревную девушку к книгам.
"Набоков - предатель. Он писал на английском!" - надулся продавец.
"Да-да, конечно", - со всем соглашалась Соня.
Её волновало только одно: как уложить в два рюкзака всё это богатство - Ахматову, Пастернака, Есенина, Булгакова. Всё не унесёшь! Что предпочесть?! Она то впадала в оцепенение, то листала книги, хватая всё подряд. Она всё ещё выбирала, когда наверху глухо завыла сирена. Застучали каблуки по лестнице. Мы остановились и прислушались. Шум, возня, выстрелы. Потом всё стихло. Потом снова раздались голоса, но уже спокойные, деловые.
"Выйдем через запасной ход! -продавец театрально распахнул перед нами потайную дверь. - Прошу! И простите за столь грубую детективность! Издержки жанра настоящей эпохи!"
"А как же Игорь?" - остановилась Соня.
Что мы ей могли ответить? Продавец улыбнулся:
"Поверьте, тюрьма союзников -не худшее место для участника Сопротивления.
Послышались шаги. Мы поспешили скрыться.
Туннель выходил в подвал соседнего дома. Спрятавшись за углом, мы решили наблюдать за входом в магазин. Нас волновала судьба Игоря. Я уже успел раскаяться в своём отношении к нему.
Поднимая пыль и мусор, низко пролетел вертолёт. Мы залегли в сугробах за густорастущими кустами. Лежали и смотрели, как ангелы сажают продавцов и покупателей в машины. Любители русской словесности вели себя смирно.
Книги были свалены в кучу и щедро политы бензином. Я достал свой бинокль и стал рассматривать лица солдат. Потом кучу книг. Забавно было увидеть русский перевод Рэя Брэдбери "451 по Фаренгейту".
Машины стали разъезжаться. Мы было решили, что Игоря увезла одна из них. Но вдруг он вышел из магазинчика. И не просто как арестованный, а мило беседуя с офицером на правильном английском.
"Я думаю, они не могли уйти далеко, сэр. Даже если они выйдут из центра, мы можем взять их в Орехово-Борисове, там у них на Ясеневой улице база".
"Игорь!" - выдохнула Соня и резко рванулась в сторону машин. Я едва успел её схватить за полу куртки и притянуть к земле. Попытался зажать рот. Она меня укусила. Все мои усилия были напрасны - нас заметили. Хотела ли она расправится с предателем или что-то ещё, я этого не понимал, одна мысль билась в мозгу: "Конец! Это конец. Вот и всё. Глупо. Глупо. Глупо. Всё. Всё. Всё".
Они ещё не успели нас толком рассмотреть из-за кустов, но уже потянулись к оружию. Их лица ещё сохраняли простую заинтересованность, но тела уже готовы были встретить опасность.
Вдруг наш приятель-продавец выскочил вперёд. Ломая ветви. В мгновение ока он оказался возле машин и закричал:
"Лай даун! Гринейд! - Лежать! Граната!"
Офицер, Майкл-Игорь и два солдата медленно легли на землю. Было слышно, как потрескивает огонь. Некоторое время все были неподвижны. Только чёрный пепел кружил в воздухе.
"Бегите!" - крикнул продавец. И мы побежали. Вернее, сначала бежал только я, волоком таща за собой Соню. Но потом она пришла в себя. Мы петляли, как зайцы.
Я успел оглянуться. Всё было по-прежнему. Я-то знал, что никакой гранаты у продавца не было, в руке он сжимал томик Цветаевой в чёрном переплёте.
Книги бухали за нашими спинами. Остановились мы только тогда, когда ноги стали ватными, а воздух проходил по горлу, как наждачная бумага по дереву.
Увы, мы не могли вернуться из центра старым путём. Когда мы вышли к канализационному люку, то увидели, что его закатывают в асфальт. То ли Майкл-Игорь уже сообщил куда надо, то ли в этот замечательный день мэрия всерьёз решила взяться за андеграунд. У других люков картина была той же.
Уже темнело. Вот-вот должен был начаться комендантский час. Соня не жаловалась, но я видел, как она устала. Наконец я принял решение: она пройдёт через метро, а я - как-нибудь да выберусь. Была у меня надежда, что не все люки замуруют. Просто времени на поиски у нас не было. Я всё объяснил Соне. Она заупрямилась - не хотела уходить одна. Тогда я соврал, что, мол, у меня тут, в центре ещё одно задание. Она поверила.
У входа на эскалатор людей было немного. Они быстро проходили через кабинки голосового контроля и шли дальше. Мы вошли в одну из кабинок.
Загорелся экран с надписью: "Произнесите эту фразу в микрофон чётко и без ошибок: "ДЕМОКРАТИЯ - САМОЕ ПРОГРЕССИВНОЕ ПОЛИТИЧЕСКОЕ УСТРОЙСТВО".
Фразу, естественно, нужно было произносить на английском. Фраза менялась каждый раз после прохода человека и никогда не повторялась. Пройти после правильного произнесённой фразы мог только один человек, за этим следила автоматика. Она же запоминала голос. Один и тот же человек не мог войти на ту же станцию в течении часа. После этого станционный компьютер стирал голос. И я мог бы попасть в метро. Если фраза произносилась неправильно или с русским акцентом, то срабатывал сигнал тревоги. Двери кабинки блокировались - и нарушителя можно было брать без хлопот.
Я быстро произнёс фразу и подтолкнул Соню к открывшемуся проходу.
Я боялся, что она что-нибудь скажет по-русски, но она только посмотрела на меня своим печальным взором. Я вспомнил это старое слово, потому что это был именно взор.
Она улыбнулась, помахала мне рукой и медленно поехала вниз. А я остался за ограждением. Нужно было решить - ждать час или искать люк. Но через двадцать минут должен был наступить комендантский час, а у меня не было разрешения.
"Всё не так плохо", - подумал я, вспоминая девушку. Могло быть и хуже. Я чувствовал себя счастливым и несчастным одновременно. Как я её теперь найду? Эти мысли были слабостью. Непростительной.
Я резко развернулся, и, не поднимая глаз, сделал шаг к выходу.
И уткнулся прямо в патрульного ангела.
"Простите", - сказал я и хотел идти дальше, но понял, что извинился по-русски. Сержант и я посмотрели друг другу в глаза. Оба улыбнулись.
"Простите и вы, сэр, ваши документы?!"
Моя улыбка не помогла. Меня задержали. Так я снова оказался в Сибири. . . Давайте сегодня на этом закончим. А завтра я вам расскажу о своём побеге и о том, как мне удалось найти Соню.