Не так много вещей можно записать в особенности поведения русского народа.
Например, отсутствие форм вежливости. Нет, мы говорим, конечно пожалуйста, спасибо и здравствуйте, но это, по большему счёту всё. В магазине вы можете сказать как «Здравствуйте, два батона хлеба, пожалуйста», так и просто «Два батона хлеба».
Более того, большое количество форм вежливости скорее не принято. К нам приезжала девочка из Франции, изучающая русский язык.
Она сказала, что если во Франции прийти в булочную и сказать «багет», вам скажут «ээ… Бонжур?». Вас не поймут. Вы не можете просто сказать, что вам надо не соблюдя тысячу форм приличий.
То же самое верно про англичан.
И вот если присутствие огромного количества форм вежливости точно можно считать частью культуры, можно ли считать частью культуры их отсутствие?
Также у русских принято снимать обувь при входе в дом. И не только у русских – так делают жители Японии, Индии и многих других стран.
Но если в других странах это имеет какое-то ритуальное значение, у русских – чисто практическое. Потому что в любое время года обувь собирает огромное количество грязи. Если нет возможности снять обувь – наденьте бахилы (тоже, между прочим, что-то характерное исключительно для России и стран СНГ).
Так что это тоже вряд ли можно считать особенностью культуры. Не думаю, что иностранец, с ботинок которого бы капала жидкая грязь, решил бы в этих ботинках пройтись по домашнему ковру.
Есть ещё традиция не приходить в гости с пустыми руками. Но сейчас это всё меньше распространено. Как в гораздо меньшей степени распространены суеверия: не ставить пустую бутылку на стол, плевать через левое плечо от сглаза, стучать по дереву… И так далее.
Я спрашивала молодых людей от 20 до 30 лет включительно, соблюдают ли они какие-нибудь из этих ритуалов и очень небольшая часть ответила положительно, хотя они отметили, что так делают их родители и бабушки.
Это может считаться частью культуры, но эти привычки исчезают.
Исчезают они не только у русского народа. Всё вообще сейчас стремится к унификации. Глобализация, так они это называют.
Вот вам пример: свадебное платье. Отчего-то белое и пышное. Европейское. Я читала про свадьбы в Йемене – там под чадрой у невесты… Европейское свадебное платье. И я уверена, это касается не только Йемена.
Свадьба – один из ритуалов, которые у нас отняли и заменили чем-то другим.
На Руси замуж выходили в красном сарафане. И я ничего не имею против красного сарафана.
Когда пропала русская культура, в общем-то, тоже понятно.
Первый раз это произошло при Петре I, который «прорубил окно в Европу», thank you very much.
Заставил носить европейские костюмы и брить бороды, отмечать Новый год 1 января, а не 1 сентября, да что там новый год, он поменял летоисчесление!
И разрешил купцам продавать табак, последствия чего мы пожинаем до сих пор. Хотя, конечно, мы до сих пор пожинаем последствия всех его реформ.
Однако в то время русская культура всё ещё держалась на церкви. Русское общество было очень религиозным. Хотя, конечно, Пётр и тут пытался вставить свои пять копеек, высмеивая церковные ритуалы (Всешутейший, Всепьянейший и Сумасброднейший Собор).
Но по крайней мере он не запрещал людям исповедовать их веру.
Это за него через двести лет сделали большевики.
Они сделали что-то беспрецедентное: полностью перечеркнули старую культуру и заменили её новой.
Вместо крестин – октябрины. Вместо икон – портреты вождей. Вступление в комсомол как ритуал инициализации.
В Советском Союзе культура была. Хороша ли она была или плоха это отдельный вопрос, но она была несомненно. Были правила, по которым люди жили. Эти правила даёт идеология. Эти правила даёт религия.
А потом Советский Союз распался и культуры не осталось никакой. Люди вдруг поняли, что всё, во что они верили в Советском Союзе – неправда, но и в бога они уже не верили.
Вот и получается, что культуры нет. Нет опоры, которая бы могла поддержать, нет ощущения, что в таких ситуациях поступают подобным образом.
Всё, что нам остаётся это наш несчастный язык, наполненный фразеологизмами, смысл которых стирается. А скоро и его заменит какой-нибудь другой язык.
Мы пытаемся смотреть на запад, но мы не запад и никогда им не были.
У России свой особый путь развития, но мы никак не можем его найти.
И если мы его не найдём, Россия ассимилируется с Европой – не скоро, лет через 200, – и мы уже никогда не вспомним о том, что могло быть как-то по-другому.