Конспирологическое бревно в либеральном глазу
Элизабет Колберт в статье «That’s What You Think» в New Yorker (22 апреля 2019) приводит результаты опроса, проведенного авторами книги «Американские теории заговора» Джозефом Усински и Джозефом Пэрентом. Чем образованнее респондент, пишут они, тем меньше он склонен верить в конспирологические теории. Чем беднее респондент, тем больше он склонен верить в конспирологические теории.
Результаты опроса прямо противоречат верованиям и убеждениям читателей журнала, большинство которых не отнесешь ни к бедным, ни к необразованным. Три года New Yorker (вместе с другими изданиями, поддерживающими Демократическую партию США) усердно снабжал своих читателей самой обширной теорией заговора последних лет – теорией о связи Трампа и России, она же Рашагейт. В статье при этом нет ни одного упоминания об этой теории, что очевидно. Заговорщики видят себя только изнутри. Для них это не теория, а реальность, слепая вера, пришедшая к ним сразу после президентских выборов 2016 года. Либеральная и медийная элита наивно верит, что это маргинальное опрессированное меньшинство – лунатики и невменяемые, склонные верить в самые дикие теории. Но обнародование отчета Мюллера показало, что невменяемыми могут быть самые образованные и обеспеченные, если верхушка элиты заставит их съесть ничем не подкрепленную теорию заговора.
Более того, уже когда Мюллером был представлен отчет, в котором прямо было сказано об отсутствии каких-либо доказательств о связи Трампа с Кремлем, «верующие» повели себя именно так, как ведут себя люди с конспирологическим мышлением.
Более того, уже когда Мюллером был представлен отчет, в котором прямо было сказано об отсутствии каких-либо доказательств о связи Трампа с Кремлем, «верующие» повели себя именно так, как ведут себя люди с конспирологическим мышлением. За одной теорией заговора стали появляться другие, еще более дикие и невероятные, теории. То самого Мюллера стали подозревать в связях с Путиным, то нашли «руку Трампа», который каким-то образом ухитрился повлиять на ход расследования, то Мюллера и его команду просто обвинили в профнепригодности etc etc. Что хуже: образованные и обеспеченные, с дипломами частных колледжей, с недвижимостью в престижных районах Нью-Йорка, с высокими постами и должностями, доказали свое неумение читать. «Отсутствие доказательств» многие прочитали как «наличие доказательств». Именно после такого начинаешь сомневаться в американской системе высшего образования.
Трамп, названный в статье главным конспирологом, вышел победителем в этой игре. Смешнее всего другое: этот самый невменяемый в Белом доме внезапно стал олицетворением всего разумного и рационального по сравнению с миллионами либералов, эмоционально вложивших себя в самую невероятную теорию, какую только можно было про Трампа придумать.
Все скептики, с самого начала заявлявшие об абсурдности связи Трампа и Кремля, оказались по сути на одной стороне с Трампом, за что были названы предателями или его агентами. Естественно, что параноики всюду видят врагов.
Потеряв доступ к власти после ухода Обамы, New Yorker вынужден паразитировать на срочно сбитом после выборов-2016 движении Сопротивления. По его логике, именно Трамп стал причиной рождения и распространения теорий заговора. Получившие же слишком большую свободу маргиналы с правыми взглядами все чаще прибегают к насилию в своем «духовном поиске». Доказательств связи между этими двумя явлениями пока нет, зато каждое становится удобным аргументом для либерального центра, мечтающего снова вернуть себе доступ к вождю. Трамп как причина всех бед – неплохой опорный инструмент для расширения читательской базы и привлечения инвестиций. Выделение отдельных сумасшедших из маргинальной среды как единственных злодеев-конспирологов – следствие тех неолиберальных взглядов, которые издания вроде New Yorker проповедуют. Это не неолиберальная среда выбросила на обочину «невменяемых», а интернет и политические правые взгляды заставили сойти с ума нескольких одиночек.
Колберт приводит в статье случай, когда родитель одной из жертв расстрела в школе в 2012 году шесть лет в судах боролся c интернет-конспирологами, которые заявляли, что никакого расстрела не было. Маргинализированные заговорщики оказались важнее самого убийцы: вину за неработающую систему и институционные провалы всегда проще сложить на стайку сумасшедших.
Кризис же демократии, который авторы книг о теориях заговора связывают с этими самыми теориями, для либерального центра есть всего лишь эвфемизм для обозначения разгулявшегося большинства.
Кризис же демократии, который авторы книг о теориях заговора связывают с этими самыми теориями, для либерального центра есть всего лишь эвфемизм для обозначения разгулявшегося большинства. Когда правящие элиты вдруг осознают, что молчаливый и пассивный электорат перестал подчиняться и просит слишком много свобод, то интеллектуалы, примыкающие к элите и ее обслуживающие, начинают бить тревогу о «кризисе демократии» (так было и в 1975-м, когда отчет с названием «The Crisis of Democracy» сняли с продажи, раскусив, что там на самом деле под обложкой).
Колберт в статье транслирует устоявшуюся идею о том, что Трамп стал следствием этого кризиса демократии. Своими твитами, критическими в отношении спецслужб, судов и государственных институтов, президент США якобы подрывает у населения доверие к ним. Очередной симптом американской политической амнезии, как будто до Трампа судебная система и спецслужбы сами своими действиями не подорвали доверие к себе. Слежка за населением, наркобизнес спецслужб, политические убийства – когда-то это все тоже считалось теориями заговора, пока история не доказала обратное.
Авторы книг о конспирологических теориях считают, что это интернет, с его бесплатностью и неограниченностью, дал толчок «новому конспирологизму». Интернет действительно становится местом рождения тревожных тенденций, однако это побочный эффект свободы слова. Будет ошибкой считать, что теории заговора рождаются только в интернете. Журнал New Yorker с платной подпиской (и еще десятки других изданий) стал одним из мест, поддерживавших распространение теории Рашагейт. И эта сага еще не закончена.
Ray Garraty